«Как Иван-дурак на Красной девице хотел жениться».
Действие четвёртое: Выяснение.
Те дяди что стояли глядя,
Были графа Мешкова друзья,
Те что били и жили казнокрадя,
И отступать было Ване нельзя.
Глагол за глаголом, за междометием,
Избили Дурака до полусмерти,
После этого критического перепития,
Он ждал кончины, уж уверьте.
Еле перемещаясь, до родной двери,
Душа, вероятно, уже не была в его теле,
Умертвившись сном и бессилием,
Он перед ём, зарёкся в ответ насилием.
День проходит, два, десяток,
Уже минул второй двадцаток,
Никого не впущает, ни с кем не говорит:
И всё своё твердит:
"Я не бл*дун, за бл*дью не умру,
Я не лгун, брешить не могу,
Всех посрамивших меня найду,
И удавлю."
Зализавши раны бытовые,
Идёт он к пахарю, духи устремивши боевые,
Нашев его, выпив с ним, убив возле сеновала,
Берёт горючее для хапуги в виде мщения запала.
Возле усадьбы Димитрия, бал играл:
Снова те же знакомые лица,
Но Дурак знал на что шагал:
Он не желал там опохмелиться.
Было сыро, дождь морошил,
Весь гвалт событий был там:
И стон висел хороший,
Но Иван только этого и ждал.
Прошед вдоль дома, и найдя ключи,
У пьяного изрядно вон слуги,
Запер надёжно входныя чеверди -
И подался в кусты впереди.
Облив с запасом всё вокруг,
Принялся жечь керосинов круг,
Зарево было хлеще свеч -
Ни капли не смог он приберечь.
Визг, треск дров: поехала усадьба,
Дурак за уши улыбался глядя,
Кто был пьян - тот не уцелел,
Все в драбадан, и дом уже тлел.
Утро разбудило хмурым листопадом,
Останки были под останком дома,
И бросив пить словно хмелеградом,
Дурак покинул свои пороги.
Не евши, не спавши и лежавши,
Далеко, от всех на опушке мокрой,
Дев на себе никогда не видавший
Ему на ум пришла одна забота:
"Смысла нет в женщинах-Бл*дях,
Я лучше удавлюсь идеи этой ради,
Над болотом паутину натяну,
И в тлен бездумный, как все, уйду".
Было мокро: бечевкой сук зацепивши,
Он длину посчитал немного лишней,
Потянуть успел за край -
И пал в зыбучий рай,
Сил толком вырваться не имелось,
Но звучала смерть не так как пропелось.
(20.08.2019)