Перевод с марийского Геннадия Смирнова
Волос непокорных не выбелить ветру.
Конь вздыбился, ржёт, даже воздух зардел.
Уфа за спиною, открытая свету.
Пред взором раскинулась Агидель.
Сквозь темень веков, недоступных, как стены,
Сюда прискакал, одолев вышину.
Взор так же суров, а в улыбке мгновенной -
И вызов, и даль - точно как в старину.
Надежды о счастье, как реки, мелели.
Хлопками кнута загоняют ли в рай?
Марийские гусли о счастье пропели,
И пел на земле Салавата курай.
Какими лучами то счастье согрето?
Его не бывает без горя и слёз...
Пусть ветер мне дует в лицо на рассвете
И солнце касается буйных волос.
Пусть тело в оковах стальных изнывает,
Душа лишь в свободе находит свой путь.
Но истинно: тем лишь, кто первым шагает,
Пронзает стрела их открытую грудь.
Но есть ещё выбор: в толпе раствориться
Пылинкой безликой, подальше от мук;
Утехами жить, к наслажденьям стремиться
И видеть не дальше протянутых рук.
Но есть в человеке свободном, как птица,
И мысль - чтоб страдать, и душа - чтоб гордиться.
И ярко горят потому лишь такие -
"Никто не горит, если я не пылаю".
Ты - в воинской шапке, повадки лихие,
И - острая сабля вместо курая.
А над Агиделью простор необъятный.
В груди моей - высь голубая и свет.
И я не уйду, не сказавши обратный
От патыров наших марийский привет.
Пора нам расстаться, рукой помашу я:
Пока, Салават! Моё сердце с тобой!
Весенние ветры, в пространстве бушуя,
Ерошат мне волосы над головой...