Некогда, когда -то на горе высокой,
В излучине Днепра стоял красивый град.
Купцы его бывали за морем далёким,
Его товарам чудным завидовал Царьград.
Правил этим городом царь, защитник слабых,
Бедным – благодетель, гордым – властелин,
Храбрый предводитель и ревнитель славы,
Мудрый воевода, бесстрашный паладин.
В годы молодые, времена былые,
Царь смело выступал с дружиной на врага.
Утехи боевые, сражения лихие
Всецело занимали внимание царя.
Но когда убрали голову седины,
Царь сменил свой норов, стал тих и домовит.
Песня соловьиная, роши и долины-
Как прежде кличь победный душу бередит.
В тереме высоком, у берега крутого,
Жила- росла царевна, родная дочь царя.
Хороша: пригожа, умна, не своевольна,
В меру шаловлива, добра и весела.
Выросла царевна, невеста молодая,
Слава загремела о ней по всей земле.
Приветливо, любезно сватов привечая
Одаривала щедро в память о себе.
Один из тех посланцев, был королевич знатный,
Голосом и видом, нарядом краше всех.
Разговором смелый, обхожденьем мягкий,
Наследник королевства – верен был успех.
Царевна, говорил он, прекрасней всех живущих,
Её рука - награда сама уж по себе.
Наследница царя, дочь пращуров могучих,
Избранницы достойней нету на земле.
Царевна отвечала спокойною улыбкой,
Королевич смело продолжил говорить.
Любовь, отчизна, память – это счастье зыбко,
Не сердцем, а умом надо замуж выходить.
Королевство, мол, могуче и богато,
Войско короля – сильнее не найти.
C юга и востока до самого заката
Партии почётней ей не обрести.
Говорил царевне королевич дерзкий:
Увезу за море, коль будешь ты моей.
Навсегда забудешь идолов лик мерзкий,
Вера в бога моего станет и твоей.
В земле твоей родной мы построим храмы,
Будут в этих храмах фимиам курить.
В преклоненьи силе нет, поверь же, сраму,
Сила лишь способна дикость исцелить.
Если же прогонит дева молодая,
Если же откажет, быть тогда войне.
Так сказал царевне, тайны не скрывая,
Королевич строгий – решай, мол обо мне.
Под таким напором царевна не смутилась,
Отвечала строго, взор не отводя.
Если ты так хочешь, чтобы всё решилось –
Отцу я покорюсь – так убеди ж царя!
От себя ж отвечу – мне не страшны угрозы,
Я не ребёнок малый, я знаю жизнь и свет.
Знай и ты – с водою лишь внешне схожи слёзы.
За слёзы и за кровь придётся дать ответ.
Ты презираешь слабых, не уважаешь правду,
Ты оскверняешь храмы чужих тебе богов.
Развращаешь юных, чужую топчешь славу,
Обманом и коварством бьёшь своих врагов.
Зачем ко мне пришёл ты, калика одинокий?
Что предлагаешь мне в обмен на мою честь?
Плащей обрывки ветхих из могил глубоких?
Грубость вместо ласки, не любовь, а спесь?
Знай же, что отчизна мне милей чужбины,
Никогда отцовских богов я не предам.
Нет судьбины горше, чем быть твоей рабыней.
Поверь же, за угрозу я сторицей воздам!
Глянул королевич, волком уязвлённым,
Ладно, отвечает, быть же по сему.
И к царю ступает, голосом надменным
Угрозы излагает, грозит войной царю.
Царь, хоть был не молод, хоть руки ослабели,
Но не склонил покорно он голову свою.
Угрозам отвечал он, мол, мы врагов бивали,
И новую угрозу, мол, также отражу!
Королевич молча уехал восвояси,
Царь, забыв про старость, воинов созвал.
Закалены мечи, подняты к небу стяги –
Царь, взмахнув копьём, на битву поскакал.
Долго злая сеча землю оскверняла,
Пыль взметали кони, по полю стлался стон,
Тетивы жужжали, под солнцем сталь сверкала,
Мечей, секир и сабель разливался звон.
Закат окрасил небо цветом алой крови,
Звери схоронились в норах и кустах.
Клики, крики, стоны, злая песня боя,
Гремела, отдаваясь болью в головах.
Прозвучал под вечер рога звук призывный,
Выехал пред войском в золоте герольд.
Достаточно пролили крови в сече длинной,
Никто не победил, бессмыслен этот бой.
Мир и извиненья обиженный получит,
Покается смиренно тот, кто был неправ.
Вновь настанет день после долгой ночи,
Солнце всех согреет и прогонит страх.
Покорно королевич голову склоняет,
Прости великодушно дерзкому юнцу.
Юные нечасто старых понимают,
Прости ж великодушно, и я тебя прощу.
Соединим же руки, осушим вместе кубок,
Распрю позабудем и установим мир.
Царевна пусть поступит как сама рассудит,
А как бы не решила – мне выбор её мил.
С этими словами королевич руки
Как к отцу родному протянул к царю.
Назвал врага царь сыном, а королевич юный
Золочёный кубок подаёт ему.
Творенье неизвестного, забытого умельца,
Золото, каменья, серебро, хрусталь.
В закрепленье слова, завершенье дела,
Сделал царь глоток – и замертво упал.
На высокой башне царевна молодая
Смотрит вдаль с тоской, ждёт от отца вестей.
С кровавого заката вороны прилетают,
Приносят злые вести, одна другой страшней.
Бой полностью проигран. Армия погибла.
Враг идёт на город, пленных не щадя.
Нет от врага спасенья. Изменила сила
Рукам и в довершенье смерть забрала царя
Днепр, отец-кормилец, защити несчастных,
Смой своей волною полчища врага!
Боги-громовержцы, мольбам внемлите страстным,
Обрушься, огнь небесный, разверзся, мать земля!
Уверено и чинно, на широком поле,
Не страшась засады расставлены шатры.
Городу – погибель, жителям – неволя,
Прошлому – забвенье, а богам – костры.
В стены бьют тараны, в небе свистят камни,
Огненные руки схватили ворота.
Башни покосились, жители бежали,
Царевна непреклонная в тереме одна.
Королевич грозный подъезжает к башне,
Кличет он царевну, чтобы речь держать.
Марево и копоть от пожаров страшных
Город исказили – ни вспомнить, ни узнать.
Бледная царевна выходит к парапету,
Пламя жаром пышет, ветер флаги рвёт.
Взор её гневливый требует к ответу,
Обидчику невинных проклятье смело шлёт.
Покорись, царевна, силе и несчастью.
Своих родных и близких смерть не торопи.
Смени свой гнев на милость, разум вместо страсти,
Плохое же, что было, забудь или прости.
Вспомни же, отец твой, защитник твой и гордость
Погиб в бою жестоком, кто сохранит тебя?
Город – груда пепла, тебя ждут труд и бедность,
Исчахнешь ты в работе, так пожалей себя.
Тебе я предлагаю не рабство, а свободу,
Море голубое, солнце и тепло,
Забудь же всё что было, мир подари народу,
Позволь мне доказать, что я несу добро.
С собой несу я веру, которой нету равных,
Вино несу и яства, сукно, парчу, шелка.
Воинов благородных и менестрелей славных,
Аббатов тороватых, которым несть числа.
Новые законы ты для себя откроешь,
Твой язык познает новый разговор,
Древние ремёсла ты легко освоишь,
Тайное искусство преобразит твой взор.
Ты будешь королевой, первой среди равных,
Львицей на охоте, и в музыке борьбы
Свет воздаст по праву забаве своенравной,
Склонившись пред богиней, которой будешь ты.
Царевна неподвижна. Кажется, картина
Ум её прельстила, она поражена.
Губы неподвижны. Ужель она забыла?
Или же простила? Или же больна?
Взгляд направлен в небо, к солнцу золотому.
К берегам привольным, к заливным лугам.
Покориться ль силе, повеленью злому?
Бежать ли без оглядки к дальним берегам?
Не из любви привёл, ты, королевич, войско.
Шёл ли ты по зову сердца своего?
Страданий и смертей принёс ты знаешь сколько?
Мне от тебя, поверь уж, не нужно ничего.
Говоришь про милость, о состраданьи знаешь,
Тут же предлагая продать их ни за что?
Манишь меня негой, но что ты предлагаешь?
Зависть, ложь, интриги и больше ничего?
Ты предлагаешь знанье, но только чрез забвенье,
Ты предлагаешь веру – за смерть родных богов!
Что ты ещё мне скажешь? Богатство? Развлеченья?
За что, скажи, продал бы ты сам свой отчий кров?
Ты нам принёс погибель, ты грабишь, убиваешь,
И ты намерен в шутку всё это обратить?
Ты мне пророчишь рабство и всё же обещаешь
Что я смогу свободной, цепях! как прежде жить?
Ты просишь о прощенье – ну что же, если хочешь,
Я расскажу как можно прощенье заслужить.
Пусть каждый твой воитель снимет сталь, что носит
И в рубище, смиренный, станет мир молить!
Пускай перед уходом отстроят всё что было
Безвременно коварством предано огню.
За каждого погибшего брата, мужа, сына
Пришли по хлебопашцу, чтоб искупить вину!
Пускай пройдёт спокойно хоть три десятилетья,
Но звать людей обратно ты, мой дружок, не смей
Пока не подрастёт до совершеннолетья
Молодая поросль моих богатырей.
Тогда и ни днём раньше, ни часом, ни минутой,
Твой долг будет уплачен и я тебя прощу!
Не надо, не считай меня ты девой глупой,
Лжи я не поддамся, пусть даже я умру.
Королевич молча от стены отъехал
Взмахнул мечом кровавым – сожгите всё дотла!
Отблески пожара пляшут на доспехах
Огненная буря треплет шёлк шатра.
Огнь всё выше. Жарче. Царевна молодая
На высокой башне, спокойна и горда.
Башня покачнулась. Осела, как подтаяв.
И в смерче искр и пепла рухнула она.
2014