В глазах мещан я пьяный и расхлябанный,
Фортуна с целлюлитом догола раздета,
И пошло шутит под надрывы фортепиано,
Я хохочу и смахиваю пот газетой.
Я почему-то им казался мягкотелым,
Все мои песни - из разряда оправданий,
Но правота моя не падкая на деньги,
Я правоту свою, вообще, пинал ногами...
Я прогонял ее из скомканных конспектов,
Из преданных зрачков ослепшей мамы,
И пусть мне плавать в их мещанских суевериях,
Но не прожить два века бесконечно правым,
А ты рисуй меня, как будто напоследок,
Будто война сожжет и кисти и бумагу,
Но приходи ко мне на завтраки под пледом,
И будь спокойна - это будет постоянно.