– Что это с тобой? – Спросила Зоя, оторвавшись от книги, которую читала, лёжа на кровати. И с интересом наблюдала за Снежаной, как та тупо смотрит в ноутбук и не применяет никаких действий.
Снежана сидела за ноутбуком, писала, вернее, заканчивала курсовую. Её удивлению не было предела, за все дни, что была дома, и всё, что с ней случилось, никак её умом не осознать, но сердце ликовало.
То и дело возникали глаза Тимоши, его взгляд с нежностью, иногда, как в первый день он улыбался застенчиво, но и с нежностью.
Она не замечала его нежность в первый день. И не хотела о нём и слышать. Идиот он, и всё тут. А, что потом случилось?
Как посмотрела в его глаза, и как её сердечко затрепетало.
Папочка верно всё понимал. Он у меня всегда всё понимает и видит и знает.
И не раз за столом трогал её рукой, то на плечо положит, то за руку возьмёт, приводил в чувство. И вот сейчас сидит и отчего-то все слова и знания улетучились.
А осталось немного дописать и ничего не идёт. А дома так быстро всё шло. Правы были дядечки только к концу недели смогла сесть за курсовую.
В тот день все куда-то уехали по делам, не вникала куда, и Тимоша с ними. Конечно с ними, раз он здесь теперь живёт и работает.
Помнится, начала писать, как вдруг всё ушло и не вспоминается ни одной фразы, и ни одного слова. Так и сидела до обеда, ничего и не получалось, лишь во весь экран улыбающее лицо Тимоши.
Ну, что за наваждение?
Сидела и думала о нём.
И вдруг осторожный стук в дверь.
Интересно кто это?
Дяди ещё, как подходят к двери, кричат её по имени, папочка стучит по-другому.
– Войдите.
Произнесла она и обратила взор на экран, сделав вид, что работает. А вошёл Тимоша, так осторожно и не смело.
– Извини Снеженька. Я помешал?
– Нет, нет.
Ответила она, и хотела признаться, что всё равно ничего и не пишется, как, словно по волшебству, в голову пошли мысли, и она быстро начала печатать, даже сама не осознавала, что случилось.
– Я просто посижу рядом, незнакомка моя?
– Сиди, можешь здесь вот в кресло сесть возле окна.
Хотелось добавить возле меня, но промолчала, лишь взглянула мельком на него, не отвлекаясь от печатания. Тимоша сел возле окна и так целый час он сидел и молчал, лишь с улыбкой и нежностью смотрел на неё.
А Снежане давно уже хотелось отвлечься и побеседовать с ним.
О чём? Да о чём угодно, лишь бы слышать его бархатистый нежный голос. Но он молчал, и повидимо, не хотел мешать.
А мои мысли неслись, наверное, со скоростью звука, и в разных направлениях, успевала, и печатать и о нём подумать. Словно в объятиях его находилась. И удивительно, что позже перечитывала текст и ни одной ошибки, ни описки, то порой нажимаешь ни те буквы, а здесь всё прекрасно летело. И текст меня удивлял. Откуда во мне такие знания? Интересно! Думала она.
Он слышит мои мысли? Обещал не слушать. Нет, не слушает, видно сразу, чувствую его очень.
Ах, любовь матушка!
Какая же ты прекрасная, так и хочется парить, летать и чувствую, вот сейчас всё же наши души летают, они вместе, и в слиянии. И чувствую, он меня обнимает, это даже физически ощущаю, хотя он от меня в полуметре. Повернула к нему взгляд, он так и вспыхнул, засветился улыбкой, но молчит, а я сделала ошибку от его улыбки. Всё, всё и всё, не смотрю, пишу дальше. Оказывается и не надо прикасаться физически. Там в энергетическом теле он обнимает меня, и я чувствую, я чувствую физически его поцелуй в щёку. Он обнял меня со спины и целует в затылок. И я ясно услышала, он говорит:
«Незнакомка, ты ошиблась, предложение строить надо по-иному, мысль яснее пойдёт, перефразируй». И действительно так.
О, Божечка единый, как же это всё приятно. Но ведь он просто смотрит на меня, а ощущаю совсем другое. Прекратить, его ласки или прекратить писать?
Ах, Тимоша, мой Тимоша! Она повернулась к нему, и посмотрела в глаза, и не смогла более отвести взгляд. Так и сидели в полуметре друг от друга, смотрели в глаза и ничего не слышали. Только улыбки сияли, разрастаясь на лице,
Наши сердца и души были в слиянии. Я чувствовала его сердце в себе, как оно стучит во мне, так интересно, чувствовала его всего. Весь мир отключился. Только широкий простор пространства и мы кружимся в танце. Кружимся, кружимся, кружимся. Ааааах!
Пока не почувствовала на своём плече руку. Очнулась, а рядом стоит дядя Лёня, хлопает обоих по плечам и говорит.
– Ребята! Вы где? И далёко летали? Я вас минут пять и больше, зову, зову, пришлось физически вернуть вас. И стучал и звал вас.
Два херувимчика сидят и улыбаются. надо же!
Эх! А я за всю жизнь эту, не познал такого. Дааа! Стол накрыт, ребята, ждём вас. – И вышел улыбаясь, качая головой.
А мы хохотали, хохотали, встали одновременно и столкнулись, в хохоте я упала ему в руки. Но оказывается, физическое пребывание в его объятиях не так волнует, как в энергетическом теле. Странно. В фильмах показывают такую страсть. А может, только и страсть, а не любовь? Низменные человеческие чувства?
А вот здесь, в общежитии, никак, не идут мысли, хоть возвращайся назад домой. Как же не хотелось уезжать, но надо.
А там Тимоша. Там прекрасно. Снежана вздохнула.
– Ты чего это какая? – Вновь спросила её Зоя. – Какая-то заторможена, не знаешь о чём писать? И это отличница!? А, что мне придётся. Я надеялась ты мне поможешь с курсовой. Ты чего молчишь? И Зоя кинула в неё подушкой.
– А? Что? Зоя, ты, что-то спросила?– Поймав подушку и бросила обратно.
– Ты где? Ау, Снежка? Что это с тобой? Ты какая-то приехала не такая. Ты что, влюбилась? У вас вроде бы и влюбляться не в кого. Я всех ваших парней знаю. Неужели в тюхлю Серёжу, в того увальня? Подскочив в кровати, Зоя села на колени.
– Да ну, тебя, Зоя. Какая любовь? Думаю над курсовой.
– Ты мне сказки-то не рассказывай. Курсовая, то курсовая, но что-то с тобой произошло. Ты где-то далеко, не здесь. Ну-ка, давай рассказывай.
Снежана молчала, и начала печатать.
Чего молчишь? Долго мне ещё ждать? Рассказывай подружка моя, рассказывай. Эх, зря с тобой не поехала, всё бы знала.
– Зоя, не о чем рассказывать. Все дни дома была, всё как обычно, дяди приехали, кстати, тебе подарок, платье возьми, на кровати в пакете.
– Да ты чё!? – Подскочила она. – Ну-ка, ну-ка, посмотрим. Ой, Снежка, красивое какое, а ты его одевала хоть?
– Да, один раз, театр, когда ездили.
– Это который из дядек купил тебе?
– Нет, папа купил это платье.
– У твоего отца тоже хороший вкус, был бы моложе, завлекла бы его. Но это без полезный номер, твоего отца никто не интересует, я заметила.
– Видела, как ты сверкала своими глазками перед ним. – Смеялась Снежана.
– А сколько было твоему отцу, когда ты родилась-то?
– Сорок восемь.
– О, хо-хо-хо! У моего уже в это время внуки были, они старше меня.
– У меня есть ещё и дядя не женат, но тоже будет для тебя староват.
– Да, что ты понимаешь в мужчинах, Снеженька-неженка? Купаешься в любви ихней и обожании. Всё для тебя, молчи, молчи, это я так. – Увидев, что Снежана хотела возразить. – Знаю, знаю, ты ни в чём не повинна.
– Возможно, и не понимаю, поэтому не тороплюсь влюбляться.
– Ага, торопись не торопись, Снежка, любовь если нагрянет, то всё! Хоть как от неё закрывайся, всё равно проникнет в сердце. Как в песне:
«Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь. – Вертелась Зоя перед зеркалом, приложив к себе платье. – И каждый вечер сразу станет так удивительно хорош! – Пропела она и продолжила. – Ой, Снежка спасибо, спасибо. – Целуя подругу. – У прохожих вызову улыбки. – Хохотала Зоя.
– На здоровье, носи и радуйся.
– Радуюсь Снежка, радуюсь, балуешь ты меня. А хотя, чего тебе это стоит? Столько дядек на одну тебя. А любовь такая штука как нагрянет.
– А ты откуда знаешь? Влюблялась?
– В кого? Нет, в книгах читала. Есть умные книги. Да и влюбляться не в кого. Это я по тебе сужу, вижу, вон какая приехала крылатая.
Хоть ты, как партизанка в засаде, сидишь и молчишь, но я, же вижу, ты влюбилась. Только в кого вот? Вот вопрос.
Здесь ни с кем не общаешься, да и не успела бы, только что приехала. За день не успела, и не ходили мы никуда.
А там? Неужель в тюхлю Серёжу?
Колись Снежка. Нет, ну есть ещё парни у вас. В прошлый раз была у вас, в клубе-то видела всех. Так все они, кто моложе, кто занят уже, у всех местные, сплошной лямур там у вас.
Но этот тюхля смотрел на тебя телячьими глазами и слюни пускал, это я заметила.
– Вообще-то он хороший парень. Умный, институт заочно заканчивает, работящий, с уважением ко всем относится.
– Снежка! Всё-таки влюбилась в него, а ну давай, рассказывай.
– Да, отстань ты от меня. Ни в кого я не влюбилась. А уж в Серёжу? Да ни за что и никогда.
– Ой, ой, не говори так, а то раз, и влюбишься. Ты знаешь, я тебе всё забываю рассказать. И она захохотала.
– Чего рассказать? Зоя, хватит хохотать, как будто выигрыш получила мильён. – Тоже смеялась Снежана.
– Это тебя надо спросить, а я всё забываю, дома помню, приезжаю, забываю.
– О чём это ещё?
– Когда мы ездили с тобой ко мне в гости, что произошло в автобусе?
– А что произошло? Давка страшная, как кильки в банке были, что меня больше не прельщает поездка такая.
– Ой, ли? А может другое?
– Что может быть другим? Зоя?
– Рядом с тобой стояла тётка здоровенная.
– Ну и что? Руку мне прижала не вытащить. И откуда такие мощные берутся?
– С деревни. – Хохотала Зоя. – Она с нашей улицы, тетя Лариса, и ещё одна не менее, здоровее её, тётя Полина, вот они и рассказали, они всё видели.
– Что видели? Что могли увидеть твои тёти?
С каким-то толи не довольством, толи смущением спросила Снежана.
– Аааа! Щёчки-то зарделись. Ух, ты! Ну-ка давай, рассказывай. Партизанка.
– Отстань, чего рассказывать?
– А, как тебя парень поцеловал. Рассказывай.
– Меня? Ты, что, Зоя? Приснилось, что ли твоим тёткам в давке и качке.
– Ой, только не надо врать. Ты это не умеешь. У тебя всё на лице написано.
– Ну и читай раз написано.
– А я хочу в подробностях, рассказывай. Ты его знаешь?
– Кого?
– Того парня. Не прикидывайся, рассказывай. Тихоня, партизанка.
– Не было никакого парня.
– А мы сейчас это посмотрим.
Зоя, вскочив с кровати, схватила телефон Снежаны. – Сейчас проверим, есть ли новые контакты. И Зоя стала смотреть её телефон.
А Снежана успокоившись, начала писать в ноутбуке.
– Чё правда, что ли нет? У тебя абонентов, раз, два и обчёлся. Папа, мой, дядя Лёня, дядя Олег, дядя Георгий. Подружки общие, Клавдюша. В звонках тоже ничего нового. Даже телефона тюхли нет.
– Зачем он мне, интересно?
В это время зазвонил телефон. Зоя нажала на кнопку и ответила.
– Вас слушают. – В телефоне молчали, затем послышалось.
– Извините, не туда попал. – Ответили на другом конце.
– Ничего себе! Снежка, это кто тебе звонит, с таким приятным голосом?
– Я откуда знаю? Ты же слушала.
– А там сказали, извините, не туда попал. Но голос, Снежка голос. Ооо, в один голос влюбится, можно. Она покачала головой, подняв взгляд верх. Кто это Снеженька? А?
– Ну откуда я знаю, посмотри номер,
– Снежка номера такого в твоём телефоне нет. Посмотрев, ответила Зоя.
– Значит, ошиблись, сказали же тебе.
– Ой, Снежка, я хочу влюбиться. Хочу, хочу, хочуууу!
Произнесла Зоя и плюхнулась на кровать.
– Весна что ли действует на тебя так? Курсовую делай.
– Да сделаю эту курсовую, ты поможешь, а я влюбится, хочу раз и на всю жизнь. Чтоб было так вот – ооох! Не скажу как.
– Угу, как у Наташи Ростовой.
– Пример не очень подходящий, но все, же она влюбилась потом в Пьера, хотя в подсознании моём, она просто решила стать женщиной замужней и матерью, а Пьер хорошая кандидатура, и прикрыл все её разные похождения.
– Ну, ты сильнее Толстого, как будто ты писала книгу. Или там была.
– Да, что там, это же видно, хороших мужчин поубивали, а из того кто остался, выбора нет. Пьер самоё то.
– Ой, Зоя и балаболка же ты, мечтай, а я буду писать, и не мешай, а то ещё тебе делать, и отдай телефон.
– Да, на. Он мне и не нужен, ничего нет там интересного, может в ноутбуке есть. И в это время вновь зазвонил телефон.
Зоя, соскочив вновь с кровати, подбежала к ней, приложила ухо тоже к телефону. Но Снежана отвернулась и сказала в телефон, я перезвоню через несколько минут,
– Дай телефон. – Попросила Зоя.
– Зоя, не наглей. А? Что с тобой сегодня?
– Да мне покоя не дает твоя таинственность, а ещё я тебе не всё рассказала, говорят тот парень, что поцеловал тебя в автобусе, очень хорош собой, только в потрёпанной одежде был, словно бомж. Витька, говорил, что он странник какой-то.
– Какой Витька?
– Тот, что был с ним рядом, он наш, с нашего посёлка, они откуда-то ехали вместе, познакомились. Этот парень переночевал у Витьки, утром исчез. Даже не знает Витька, когда и куда уехал. Утром проснулся его уже нет. А в тот вечер о тебе его расспрашивал, а Витька-то тебя и не знает, даже на танцы ходили с ним, тебя он искал. Видать, ты понравилась ему.
– Ну и что. Вот ещё на всех внимания обращать.
– Так всё же целовал он тебя?
– Автобус качнуло и всё.
– Ага, качнуло, тёть Лариса рассказывала, как твою руку прижала к тётке Полине, чтоб ты его не ударила и раскорябала ему лицо.. Ей отчего-то стало жалко парня. Рассказывала, «малахольный какой-то, стоит улыбкой сверкает, с нежностью смотрит и извиняется.
– Больше выдумали, чем было на самом деле. И как они это все разглядели в темноте то?
– Так Витька то рядом стоял, он потом дополнил, то, что не увидели.
– Понятно, как дополнил. Я пойду, пройдусь.
– Подожди я с тобой,
– Извини Зоя, я одна пойду. Мне над курсовой подумать надо.
– Тайны появились? Да? Ну не ври хоть, не умеешь ты врать, так и скажи, что тот бархатный голос позвонил? Ну, и кто он? Кто?
– Не знаю, о ком ты? Да мне позвонил один знакомый. Но я хочу просто прогуляться.
– Ой, Снежка, все-таки ты влюбилась и молчишь, как партизан на допросе. Расскажешь?
– Будешь вести себя умненькой девочкой, может, и расскажу, а сейчас дай пройти, освободи дверь. Зоя!
– Буду, буду, буду, Снеженька буду, вот честное пречестное.
– Хорошо, ужин приготовь, приду, покушаем.
– Ну, Снежка! А ладно, хорошо приготовлю, но ты не отвертишься, всё мне расскажешь. А что готовить-то? Всего навалом же есть, столько всего привезли из дома. Разогревай да ешь. Я блины разогрею, мамочка с начинкой разной накрутила нам с тобой. Чать и Клавдюша тоже вкусняшек всяких наложила.
– Дядя Георгий, не Клавдюша. Когда он приезжает в Заозёрск к нам, для меня готовит только он, ещё дядя Лёня.
– Ладно, иди, а то заждался тебя твой бархатный голос. И я буду ждать.
– Жди. – Засмеялась Снежана и вышла, подумав.
«Хорошо хоть письма не взяла с собой, как чувствовала. Ох, уж эта Зоя!»
Таисия-Лиция.