Утомлённые мысли бросают испытанный берег,
Осмелевшее тело стремится в пиратский побег.
Может там, далеко, кто-то ищет, надеется, верит
В невозможную встречу, в слияние бешенных рек.
Я, пиратку обняв, покидаю широкое устье,
Посиневшие пальцы до боли сжимают штурвал.
Нас уже не догнать и назад нам никак не вернуться,
Ждёт нас дальнее море с заветною бухтой у скал.
Стань хотя бы на час той звездой, что явилась
Опалить жаром сердце, уставшее верить мечте,
Окуни в бездну сладости, выкажи дерзость и милость,
Не могу больше видеть я всяких бездушных, не тех.
Первый бой мы начнём, расстелив под собой белый парус,
На прибрежном песке под ласкающий солнца закат.
Два истерзанных сердца давно этой встречи заждались,
Я не Блад из романа, но тот же бунтарь и пират.
Торопливо расстёгнуты, сброшены напрочь одежды,
На земле руки-ноги удавами крепко сплелись,
Потускневшая удаль наполнилась кровью мятежной,
Стоны хриплые, вырвавшись, птицей уносятся ввысь.
Шпили башен-грудей утопают во рту карамелью,
Создавая блаженством иллюзию вечной игры.
Вслед за сладкой мечтой поспешу окунуться в ущелье,
Где волшебный бугор за манящими складками скрыт.
Я разрушу своим языком эту тайну жестоко,
Раскрывая красоты ущелья для жаждущих губ.
Отзовутся глубины, нальются в мгновение ока,
Призывая ныряльщика: «Жги, будь неистово груб!»...
Утро тихо вползёт, размывая картину в тумане,
Проливая на голову серой реальности душ.
Что доступно мечтам, в эту жизнь воплощаться не станет
И умрёт мелодрамой в метаниях страждущих душ.