Полусотню гнедых разменяв на безумном изломе,
где судьба по фэн-шую дала грациозно под дых,
ты светло и возвышенно помнишь о прошлом и доме,
что покинут давно, перепродан совсем незнакомым,
и в итоге не дом, а какой- то фантом из слюды.
Что ж, и время порою казнит, не манит и не лечит,
утекая сквозь пальцы в размытый годами песок,
и уже понимаешь, что ты - не герой и не вечен,
что не сможешь взвалить этот мир на сутулые плечи,
а смиренно и праздно глядишь, как проходит твой срок.
И ничто не спасает из прошлых заслуг и любовей,
ни достигнутый пик, ни забытый пронзительный стих,
ни вчерашняя правда, распятая у изголовья,
ни величие побед, слишком щедро оплаченных кровью,
ни сегодняшний штоф, разделённый впотьмах на троих.
Ты чужой в этих всех ипостасях, считавшихся домом,
растворясь в закоулках когда-то великой страны,
где в родных палестинах все чуждо и еле знакомо,
где все также печально течёт - то ли вспять, то ли комом,
и все также звучит, как гитара без третьей струны.
Здесь когда-то родные тебе и красивые люди
помешались на власти, активах и турах на Кипр,
и с тупым наслаждением возводят в герои Иуду,
и готовы тягаться экзотикой блюд или блуда,
но друг друга порвут за язык, цвет лица и портки.
И ты мечешься в этом тупом и смешном зазеркалье,
понимая, что смысла и выхода, в общем-то, - нет,
что за дверью твоей притаился урод или Каин,
и что ты обречен, даже вечно молясь или каясь,
прорываться сквозь мерзость туда, где чуть зиждется свет.
А ведь свет где-то есть. Он сочится, врываясь по капле
в невесомость зари, что укрыта за кромкой ночи; -
чем-то ярким пропитан, весною пропахнут…
Чудом, страшным судом, алтарем и распятьем
озарение придет, невзирая на статус и чин.
Память - зов, а не тлен. Стоит рвать беспринципные путы,
пробираясь в завалах избитых, затасканных тем,
выбираться на свет, не считая часы и маршруты,
жить - как веришь, не тратя себя на уют или смуту,
зная все про зарю и полет ...
А иначе – зачем ?
А иначе не стоит метаться меж прошлым и волей,
если вспомнить не сможешь в конце по прошествии лет:
где-то там, - далеко – за пределами снов и околиц,
под распахнутым небом в бескрайне расстеленном поле
полусотню гнедых, уходящих аллюром в рассвет…