Что же, не отвечай мне, не отвечай мне...
Города рот, как шерстью, забит молчаньем.
Ветер несется прочь и на все готов -
это стекает в ночь по ладам мостов
лета адажио, музыка дождевая,
одноэтажные улицы одевая
сыростью веток, растений твоих и глин -
липа, шиповник, жимолость, розмарин -
вырастут ноты, как дети, не угадаешь,
чем отзовешься, что им навек подаришь -
ливня разбег ли, темных дворов печаль?
Что же, не отвечай мне, не отвечай...
Город проснется утром, забот не зная,
город плывет скорлупкой в волнах Дуная,
крылья ночные - голубь его и стриж,
это не птицы, это слетают с крыш
черные тени стремительных белых клавиш;
ты ли меня ославишь, в веках прославишь,
ты ли осалишь, ты ли осолишь болью,
то ли скрипичный выберешь, Бог с тобою,
то ли басовый - эти свои ключи,
только звучи, дай весточку, не молчи.
Жизнь заперта, запрещена, закрыта,
в землю зарыта, словно свинья в корыто
носом уткнулась в винные погреба.
Музыка, это я ли, твоя раба?
Этот набат, набег соленого вала,
шторма опала, бьющегося о скалы,
или шептанье, заклятое пенье лис;
лист я летящий - здравствуйте, Ференц Лист! -
прядь золотая, пляшет луна в затоне
на небосклоне, Вашей бледней ладони,
мутная пряха, нитку свою сучит;
видимо, больше нечему научить
мальчиков местных, что плохо играли гаммы;
музыка вечно путалась под ногами,
с толку сбивала, с правильного пути,
в ночь выводила свой роковой пунктир,
мой обнимала свет, заплетала нить,
кроме нее больше некому изменить.