Там, где норны прядут свою пряжу
и поют тягучую песню,
пусть не там, но не так чтоб далеко,
у порога, в пыли, сидит старуха,
перед нею разбитое сердце.
Час ли, день ли... Сидит неподвижно.
Дура старая не шелохнется.
Зря ей ветер щекочет подмышки,
зря бесцветные трогает патлы,
все без толку — сидит, не моргая,
смотрит в море запекшимся взглядом.
Море синее к берегу волны
шлет лениво одну за одною.
А они, лишь к песку прикоснутся,
возвращаются в море обратно,
где беда ее, рыбка золотая,
то нырнет, то покажется снова,
где она сама себе царица,
что захочет, то и вытворяет,
где она одна себе управа.
Пожелает, откроет кингстоны
и уйдет в глубину до рассвета.
Пожелает, рыбацкие сети
обернет вокруг бедер и в танце
над пучиной морскою пройдется.
А захочет, рванет к Пиренеям
и оттуда грозить будет шведу,
будет норнам показывать кукиш,
а старухе...
Что ж такого рыбка
показать сумеет ей, чего бы
старая вовеки не видала?
Кукиш, фак, зеро, полет валькирий?..
Бог с тобой, государыня рыбка.
Рыбка золотая, бог с тобою...