венок сонетов
сонет 1
Я размыкал уста, я говорил,
И поначалу то был детский лепет,
Родителей он радовал, смешил,
Порою вызывая шок и трепет.
Отец не возмущался, не корил,
Доволен был, ко мне душою светел,
Любовь к труду от жизни получил,
Коней гоняя в поле на рассвете.
Был мир недолог, радость коротка,
При матери и бабке шло взросленье,
Я проявлял упорство и терпенье,
Усваивая тяжесть молотка,
Поранившись, молчал, ловчее целясь,
Услышанным быть вовсе не надеясь.
сонет 2
Услышанным быть вовсе не надеясь,
Свой мир в руках держал накоротке,
Ещё не зная, в чём людская ересь,
И что такое «зАмки на песке».
Ах, бабкино варенье – просто прелесть,
У новой жизни все мы на витке
Цветёт миндаль и вот пассаж в апреле -
Скворец запел в садовом теремке.
Фитиль сосёт из лампы керосин,
И тускло освещает нашу келью,
у бабки с мамой время рукоделья,
Молчит наш репродуктор, не гнусит,
Что беспрерывно раньше говорил,
словами во все стороны сорил.
сонет 3.
Словами во все стороны сорил
с утра до поздней ночи неустанно,
6 ноября заговорил
и вдруг на полуслове как-то странно,
осёкся и защёлкало внутри,
и дым поднялся над «Узбекистаном»,
и нефтебаза в городе горит,
окутав местность дымом, как туманом.
Враг в городе. 7 ноября.
Парад на Красной Площади далёкой,
Война пришла по воле злого Рока,
Крым захватив, короче говоря!
По факту принял эту эпопею,
не мудрствуя особенно в затеях.
сонет 4
Не мудрствуя особенно в затеях,
я, бегая под бомбами, привык,
броне врагов противиться не смея,
старались жить, забыв уют и шик.
А розы ароматами в аллеях
Снижали страх от бед войны и лих,
Катился вал кровавой эпопеи,
Под Сталинградом сжался и поник.
И вот 44-й. Партизаны
Бахчисарай отбили, враг бежит,
Уже набухли почки на каштанах,
но снег местами всё ещё лежит.
Под шум освободительных ветрил
Архангел надо мною воспарил.
сонет 5
Архангел надо мною воспарил,
курировать мой быт и перспективы,
чтоб сдуру я чего не натворил,
в запале настроения игривом,
и солнца жар уже вовсю ярил,
вдруг ожил репродуктор говорливый,
торжественно ПОБЕДУ объявил
и раскодировал мои активы.
Без потрясений школьная стезя
вела к познанью сфер и Мирозданья,
легко верша домашние заданья,
усваивая "МОЖНО" и "НЕЛЬЗЯ"!
Архангел тоже отличился в деле,
жар разогрев в моём "незрячем" теле.
сонет 6
Жар разогрев в моём незрячем теле,
И матрицу легко расшифровав,
Узнал, что в пращурах моих сам Велес
Усердствовал, скатиться в блуд не дав..
Из всех эпох и кровь, и гены зрели,
сформировав покладистость и нрав,
Конечно же, родители хотели,
Чтоб уважал я божеский устав.
И жёсткости времён, и блага их
Прошли через меня благополучно,
И голосок лиричный был и звучный,
И поздно обнаружившийся стих,
который всё ж явился изнутри
и я увидел «алости зари».
сонет 7
И я увидел "алости зари",
которые воспел Сергей Есенин,
я видеть стал, как гаснут фонари,
Деревьев и кустов благие тени,
Волшебно на плато закат горит,
на сушу с моря бриз вечерний веет,
уютной Ялты сочный колорит
манит в свои приютные аллеи.
Предгорья Рицы, прян пицундских роз,
Казбек подобен сахарной головке,
по виражам гоню в манере ловкой,
а там вдали, глядишь, и волжский плёс,
где я воочью зрить ввиду имею
песчаных пляжей "солнечные свеи".
сонет 8
Песчаных пляжей "солнечные свеи",
И Золотое волжское Кольцо,
втянувшийся в экскурсии затею,
стараюсь сохранить своё лицо.
Как крымский гид вношу свои идеи,
особость императорских Дворцов,
в Крыму расцвет дворцовый в апогее,
а здесь величье росписи писцов.
История - предмет любимый в школе,
и первой Музой Клио на стезе,
и вот её значительный презент -
знакомство с Рафаэлло Джованьоли,
а чтоб писать своей Любви главу,
в помощники я Данте не зову.
сонет 9
В помощники я Данте не зову.
Мне Эрато с Евтерпой дух согрели,
"Ловласиады" новую главу
пишу уже с Ронсаром в параллели.
А Музы подсказали: к Покрову
в Крыму снежок и ранние капели,
а мифы потепленья наяву
учёные развеять не сумели.
А я корплю ночами над эссе,
пусть днями не цветные сновиденья,
бессвязны и бессмысленны мгновеья,
жена зазря готовит фрикассе.
Но польза есть: сонетов полню нишу
и Пушкина теперь иначе слышу.
сонет 10
И Пушкина теперь иначе слышу -
с подачи пушкинистов и друзей,
кто Гения судьбой живёт и дышит,
а рядышком Гурзуф - Его Музей.
Уже в строке взлетаю выше, выше -
и не возможен в Лире апогей -
мне в жанрах не с руки сочить елей,
и повезло с почти пустою нишей.
Познания процессу нет конца,
он даже в сновиденьях происходит,
коль мозг твой к размышлениям пригоден,
и лёгок он, без тяжести свинца.
Заметна и полнеющая ниша,
и "горний ангелов полёт" над крышей.
сонет 11
И "горний ангелов полёт" над крышей -
достаточно осознанный аспект,
и совесть говорит : не надо выше -
коль ты уже достойно вышел в свет.
И результат уже тобой услышан,
и резонанс совсем не на момент
и ты свою давно освоил нишу,
и продлена стезя на много лет.
И без числа явилось респондентов,
и появленье значимой канвы
моих успехов, промахов, молвы,
что по стране идёт и континентам.
И что челнок мой в Лире на плаву,
теперь я созерцаю наяву.
сонет 12
Теперь я созерцаю наяву
и ангелов охранные полёты,
и на Ай-Петри сжатую траву,
и с диким мёдом пасечные соты.
Доныне свой я здесь и по ковру
брожу в трудах, как древние илоты,
уже мне верят, даже если вру -
простите за лукавства обороты.
Я к рубежу всей жизни подхожу,
редки уже прогулки по аллеям,
не мудрствую особенно в затеях,
амурною стезёй не дорожу.
от общего вниманья не робею
и многое себе позволить смею.
сонет 13
И многое себе позволить смею:
делиться смело правдою былой,
крамольным побужденьям не радею,
всему, что было злого за спиной.
И инсургента славу не лелею,
цены ей, по-большому, никакой,
коль триколор над головою реет -
совсем не тот, что над Большой страной.
Теперь живу лишь ожиданьем тихим,
не обманул по-крупной, не убил,
пока передвигаться хватит сил,
переборю оставшиеся лиха.
И похвалу в награду поимею,
когда словами не сорю, а сею.
сонет 14
Когда словами не сорю, а сею,
когда читатель ждёт от слова прок,
я времени от сна не пожалею,
сто раз проверю строй подвластных строк.
Скопленье их дыханием согрею,
пусть застучит струя крови в висок,
Другой я не владею панацеей,
давнишний пусть работает урок.
В количестве нам качество важно,
и время отберёт пустые злаки,
на вехах по пути я видел знаки,
где созревало чистое зерно.
Когда такие россыпи я зрил,
я размыкал уста, я говорил.
М А Г И С Т Р А Л
Я РАЗМЫКАЛ УСТА, Я ГОВОРИЛ,
УСЛЫШАННЫМ БЫТЬ ВОВСЕ НЕ НАДЕЯСЬ,
СЛОВАМИ ВО ВСЕ СТОРОНЫ СОРИЛ,
НЕ МУДРСТВУЯ ОСОБЕННО В ЗАТЕЯХ.
АРХАНГЕЛ НАДО МНОЮ ВОСПАРИЛ,
ЖАР РАЗОГРЕВ В МОЁМ НЕЗРЯЧЕМ ТЕЛЕ,
И Я УВИДЕЛ "АЛОСТИ ЗАРИ",
ПЕСЧАНЫХ ПЛЯЖЕЙ "СОЛНЕЧНЫЕ СВЕИ".
В ПОМОЩНИКИ Я ДАНТЕ НЕ ЗОВУ,
И ПУШКИНА ТЕПЕРЬ ИНАЧЕ СЛЫШУ,
И "ГОРНИЙ АНГЕЛОВ ПОЛЁТ" НАД КРЫШЕЙ,
Я НЫНЧЕ СОЗЕРЦАЮ НАЯВУ.
И МНОГОЕ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ СМЕЮ,
КОГДА СЛОВАМИ НЕ СОРЮ, А СЕЮ!