2/15 марта 1917 г.
Его обложили всюду
Предательство,
Трусость, ложь.
И не было места чуду,
И был ритуальный нож
Наточен врагами Бога
Под пушечный гул и рёв.
Так в пропасть легла дорога
От Пскова на Могилёв,
Так лента морзянки вилась
Без горести и стыда,
Так – время остановилось
Отныне и навсегда.
Рассвет загорался ало.
Всё в душах сумев прочесть,
Он вышел, и генералы
Привычно отдали честь.
А в сумерках, глухо воя,
Вскипала людская грязь.
И только ряды конвоя
Стояли, не шевелясь.
– Прощайте!
Одно лишь слово,
Один лишь короткий взор.
Но ветер столетий снова
Несёт наших планов сор,
И вот мы теперь навечно
Смущённо молчим в ответ.
Здесь время –
Не быстротечно,
Здесь времени
Просто
Нет.
_____________
* Иллюстрация:
картина "Остановленное время",
автор Андрей Ромасюков (С–Петербург).
ПОСЛЕДНИЙ РУССКИЙ ИМПЕРАТОР
Николай II до сих пор остаётся самым загадочным русским Государем. Он не был понят современниками и до сих пор не вполне понятен нам, людям 21–го столетия. Несмотря на канонизацию в лике страстотерпцев, не смотря на массу апологетических книг, фильмов, стихов и песен, появившихся в последнюю четверть века, всё равно – есть ещё немало людей, испытывающих к Николаю II неприязненные чувства, считающих Его безвольным и слабым правителем, ответственным за беды России начала ХХ века. В сущности, это вполне объяснимо.
На протяжении всего периода советской истории, т.е. более 70 лет, образ последнего Русского Государя целенаправленно искажался. Со страниц учебников и с телеэкранов, из художественных книг и мастерски снятых кинолент людям подавалась фигура тусклого, безвольного человека, волей случая оказавшегося на престоле и неспособного управлять страной… Результаты этой почти вековой пропаганды трудно преодолеть и сейчас, когда, казалось бы, многое очистилось от лжи, и личность Николая II предстала во всей своей трагической глубине и сложности. Но именно сложность, неразгаданность личности Государя, а, главное, огромная мистическая, точнее – сакральная, роль Его в судьбе России и не дают покоя нынешним интерпретаторам Истории – политологам, литераторам, режиссёрам, стремящимся озвучить собственное мнение в общем гуле славословий и обличений.
Между тем, сам образ Николая II, по-прежнему, остаётся где-то «над схваткой». И по большому счёту, очередная кино–интерпретация Его жизненных эпизодов не может ни ослабить, ни очернить этой удивительной, сильной личности, неизмеримо высокой в своей трагической обречённости.
Эмалевый крестик в петлице
И серой тужурки сукно...
Какие печальные лица
И как это было давно.
Какие прекрасные лица
И как безнадежно бледны –
Наследник, Императрица,
Четыре Великих княжны...
Эти стихи «первого поэта» русской эмиграции Георгия Иванова поэтически ёмко и точно выражают ту самую трагическую обречённость.
Возможно, я выскажу сейчас крамольную мысль, но… на моё тёплое, трепетное отношение к Государю вовсе не повлияла канонизация Царской Семьи, совершённая в августе 2000 года. Даже если бы Он и не был канонизирован, я бы Его любил точно так же, как и всегда русские православные люди любили своих Царей. Ведь, если народ – это семья, то Государь – глава семьи. Не случайно ведь, у простых людей всегда бытовало обращение Царь–батюшка. Катастрофа 1917 года, отречение Государя от престола (с которым ещё очень много неясностей) оставили Россию без Богом освящённой власти, а символически – российскую семью без отца. До сих пор, если отбросить всякую казуистику, Николай II – наш последний Государь Император.
Известно, что душа человека сквозит в его глазах. Можно взять любое фото Государя и – это и есть абсолютная правда! – увидеть спокойное, светлое, мужественное лицо прямого и честного человека, воплотившего в себе все лучшие черты русского офицера, взявшего на свои плечи невероятную ношу ответственности за Империю, занимавшую 1/6 часть планеты, за её народ, самый многочисленный в мире…
Сколько бы ни твердили ненавистники Царской России о её технической отсталости, о нищете и бесправии крестьянства, о произволе жандармов и церковном мракобесии, и, конечно, о слабости и безволии Государя, – все эти старые большевицкие песни, звучащие как заезженная пластинка, не выдерживают не то что серьёзной исторической критики, но даже простого поверхностного сравнения эпохи Николая II и ленинско-сталинских времён.
Ни в демографическом отношении, ни в хозяйственном, ни в культурном, ни в нравственно-политическом советское государство и близко не подошло к России 1913 года. А сталинский индустриальный рывок 1930-х годов оплачен был миллионными жертвами и новым закрепощением крестьянства с физическим уничтожением его лучшей, самой работоспособной части…
Почти четверть века Николай II стоял у руля государства, на Его долю выпало две тяжелейших войны, разгул революционного террора, сложнейшие процессы, происходившие в обществе, эволюционирующем в сторону демократических свобод, в обществе с интенсивно развивающейся промышленностью, с интеграцией друг в друга сословий, постепенным их смешением, слиянием…
«В управлении государствами, когда творятся великие события, вождь нации, кто бы он ни был, осуждается за неудачи и прославляется за успехи. Дело не в том, кто проделывал работу, кто начертывал план борьбы; порицание или хвала за исход довлеют тому, на ком авторитет верховной ответственности. Почему отказывать Николаю II в этом суровом испытании?.. Бремя последних решений лежало на Нём. На вершине, где события превосходят разумение человека, где всё неисповедимо, давать ответы приходилось Ему. Стрелкою компаса был Он».
Так писал в своих мемуарах британский премьер Уинстон Черчилль, не испытывавший к России особенной теплоты, и всё же возвысивший свой голос в защиту её последнего монарха.
«Вот Его сейчас сразят. Вмешивается тёмная рука, изначала облеченная безумием. Царь сходит со сцены. Его и всех Его любящих предают на страдания и смерть. Его усилия преуменьшают; Его действия осуждают; Его память порочат... Остановитесь и скажите: а кто же другой оказался пригодным? В людях талантливых и смелых; людях честолюбивых и гордых духом; отважных и властных – недостатка не было. Но никто не сумел ответить на те несколько простых вопросов, от которых зависела жизнь и слава России. Держа победу уже в руках, она пала на землю, заживо, как древле Ирод, пожираемая червями». (У.Черчилль, "Мировой кризис 1916 – 1918", т.1)
Множество старых и новых инсинуаций вокруг личности Николая II отчасти и напоминает копошение червей в месиве из крови и гноя. Россия, оставшаяся без Государя в марте 1917–го, до сих пор несёт в себе эту страшную рану.
От Государя при Его жизни часто требовали жёсткости, даже жестокости по отношению к лицам, раскачивающим государственный корабль, и в то же время Его обвиняли именно в «пролитии народной крови». Особо ретивые необольшевики обвиняют и теперь, повторяя эпитет «кровавый»… И тут же говорят о слабости и безволии Царя, не способного взять страну в ежовые рукавицы. Воистину «люди холопского звания – сущие псы иногда…».
Да если бы Государь в своих действиях хотя бы на сотую долю уподобился циничной жестокости советских вождей, Он бы сейчас глядел на нас с бесчисленных пьедесталов! Но Он взошёл на Русскую Голгофу вместе со Своим запутавшимся, поверившим дьявольскому обману народом... И теперь Он глядит на нас с икон.