* * *
Как купальщицы с речной излуки,
Где волшебна теплая вода,
Проникают в дом нагие звуки,
Полностью лишенные стыда.
Женщина воркует сладострастно,
Где-то слышен плач, а где-то смех, –
Ничего, помимо чар соблазна,
Общего у этих звуков всех.
Липового цвета и жасмина
В ночь благоухания плывут,
А душа соблазнами томима,
Жажда присвоения – как блуд.
Хочется присвоить эти жизни,
Дышащие в темноте ночной,
Чтоб затем на похоронной тризне
Мертвый мир лежал передо мной.
Все прожить – а далее пусть грянет
Мертвое молчание, как медь.
Лишь тогда мне наконец-то станет
В этом мире нечего хотеть.