Благовест
И когда я стояла на самом краю Земли, отпускала в пространство летучие корабли, выдыхала губами клубящий горячий пар и глядела туда, где никто ещё не ступал - растворялся клочками предутренний мутный мрак, розовело рассветом, терялся словесный шлак; я часть неба, гляди же, стою пред тобой нагой - и хочу, чтобы видел и принял меня такой. Не поломаны крылья - но незачем мне лететь, я теряюсь среди бредущих землёй детей, и пищу как они голодным босым птенцом, когда просят услышаны быть в небесах отцом, - хоть бы каплю надежды, - твердят, и ещё тепла - я бреду среди них, улыбаюсь, не помню зла, отдаю свои крохи в голодные рты - что есть... И летят корабли, и приносят благую весть.
***
Зна-чи-мо-е -
значит: молчи о ней.
Полночь придёт тягучее и черней,
зябкими пальцами примется колдовать,
вложит в иссохшие губы водой слова.
Зна-чи-мо-е -
значит: свой взгляд глуши,
пусть никого не останется, ни души,
перебирай, разглядывай на просвет
перья и камушки, силясь найти ответ.
Зна-чи-мо...
рыба, за нею - тьма,
так опьяняет песня, так пахнет мак,
тонкие косточки рёбер раздвинув влёт,
вложит в нутрянку голос -
пускай поёт.
***
Диссоциация
Лес прорастает легко и тревожно, цепкими ветками ноет под кожей, силится вырваться мертвенным светом лунным из глаз, но ещё не допета, хрипло надрывно ещё не довыта волчья соната, ночная сюита. Только следы на тропинках ветвятся, с бешеным городом время прощаться, будешь изломан и станешь пропажей в царстве бетонном и многоэтажном, битым стеклом отзываются стены, ну вот и всё, ты навеки потерян. Чуя шершавость коры у деревьев, стряхивать листья, пуская коренья глубже и глубже - вслепую до центра, где незаметно найдёшь свою ценность, где озарится нездешним сияньем сущность, застынут вокруг изваяньем звери лесные, и духи, и птицы, глядя на душу, что в чаще родится.
***
Лес, отзовись... и приди за исконным по праву
тёмной земли, что пульсирует в гуще корней.
Лишь обнажённым я стану с тобою на равных.
Соки - и ветви, что пустят побеги во мне.
Я твой неласковый - тонкою веткою срежет
шкуру, давно прокопчённую дымом тайги.
Лес проникает в сознанье мучительно-нежно
горьким багульником, пением иволги...
и погашает долги.
***
сонные птицы живут в груди,
полдень пригреет лимонно-хинный,
переведи меня
(возроди)
с птичьего щебета на тополиный,
с мягкого облачного на дождь,
с мутной невнятицы - в резкость грома.
с тихого шелеста (в поле рожь) -
в молний сверкание
(по живому)
***
что
имена -
ветер...
что эта
пыль придорожная?
был ты
на этом свете,
верил ты
в невозможное.
свет твой
лучом
канет
в тьму оголтелую рваную.
вырастешь
цветами -
лютиками, тюльпанами.
будешь гореть
словом
в чьих-то губах до последнего.
млечным путём
новым
выльешься в созвездия...
***
помянув христа спасителя,
из святого калаша
расстреляли - в небо выплыла
незапятнанной душа
и текла она равнинами,
и струилась по горам.
голубое и карминное,
каждой твари по делам
кто с чешуйками, кто с перьями
у подножия горы -
жили мало и немеряно,
ждали всяк конца игры
но тянулось вширь безбрежное,
но ласкало и звало...
небо кровь смывает нежностью,
зашивая мир иглой
***
а дар растёт, пульсирует, как ритм
он проступает пламенем, горит
в глазах и теплотой дрожит на пальцах.
он открывает двери и слои:
межмирье - не остаться при своих,
изменишься на быть, а не казаться.
гляди же всем, гляди - глаза в глаза.
нет времени, нет времени - сказать.
но сделать так, что можно догадаться -
вот поле, а за ним идёт обрыв.
стихами - лоскутами ржи прикрыв
суть голую грядущих трансформаций.
***
И вроде для смеха немного у нас причин, прикрыта улыбкой каждая из личин; а тонкая, еле касающаяся губ, относится к миру, что как и прежде, груб, что светел как прежде и хищен, кровав и свят. И те, кто в нём счастья рыщут, потом кровят, и тот, кто разматывает нитью клубок души, и тот, кто из прочной потёртой холстины сшит. Но мы улыбаемся - в визге литавр, фанфар, как будто в тумане мигнул светом дальних фар спешащий куда-то проездом небритый бог... И мы улыбаемся - в общем, таков итог.
***
Плыви, дремучий колокол, плыви, рассказывай о неземной любви - без страха, без волнений и обид. Вдохнёшь - и забываешь, где болит. И кроны улетают высоко, и снега закипает молоко - дыши коктейлем солнечным, дыши - круг света, и в округе ни души. Обнимешь дерево, коснёшься тёплым лбом коры шершавой - вот твой кров и вот твой дом, смолистый дух, летучая смола - он был всегда, и он не помнит зла. Расти с тугими кронами, расти, вам в небо, в небо с ними по пути, густая синь цветёт в твоей крови, и колокол - о смерти и любви.