Луна с сатурном в третьем доме,
Муссей мне молвил что пора,
С другими братьями лесными познакомить,
Ступай по тропке этой,
и с утра,
Я в путь отправился поросшею тропинкой,
Волчцы ее пытались затянуть,
Но путь стремил незримой паутинкой,
Ведя вперед на шаг,
но заглянуть,
На два, на три, на дюжину, на милю,
Он не давал, все открывалось понемногу,
Неведомой все подчинялось силе,
Я не заметил как,
мощенною дорогой,
Вдруг обернулась тропка, дикий лес,
Внезапно садом стал, ухоженным и стройным,
И вызывал во мне живейший интерес,
Стоящий на поляне замок,
он небесным войнам,
Убежище, в нем все стремилось ввысь,
И красна лилия вход в замок украшала,
И по французски надпись - флер де лис,
Под ней расположилась,
Я сначала,
Не придавал значения письму,
Французскому, английскому, латыни,
Слова не свет, не растворяют тьму,
Какой в том толк кто что писал,
Но ныне,
Пройдя по лесу вдоль и поперек,
Я стал внимателен к словесным выкрутасам,
И научился чтенью между сток,
Вертеть слова и смысл фразы,
На логику и образ проверять,
И не считать художника глупее,
Я лишь ломающий печать,
За полог зрящий,
И в вневременном музее,
Есть мастера кому я недостоин,
Ремни сандалий развязать,
Я был вниматель, но отнюдь,не воин,
Тем паче не христианский,
рассказать,
Теперь могу, настало время,
Что значит этой лилии цветок,
Не так уж сложен тут разбор морфемы,
С конца в начало прочитаем
этот слог,
Лис, по французски, значит, я читаю,
И книга библия, и чтение - коран,
Слова и образы цветастые - лукавы,
Хоть суть правдива,
Но экран,
Ума блудливого, невольно искажает,
Даже простейших истин глубину,
Витий поэт про это знает,
Берет слова и образ,
и струну
Души настроив, помощь муз призвав,
Поет о вечном, смертное спрягая,
Немного пафоса, трагедии, забав,
История готова,
Впрочем, продолжаю,
Французкий флёр или иначе - флора,
Цветы, что красят лик земли,
И драматический сюжет, который,
Есть просто сына смерть,
И короли,
Просили мастеров пера и слова,
Украсить смерти неприглядное лицо,
И те писали, рисуя краской новой,
Историю,
И вот, в конце концов,
Один владыка сына потерявший,
Обожествить решил свою утрату,
Плен образов и силу слова знавших,
Собрал он вкруг себя,
И брат за братом,
Мистерию сплели из смерти этой,
Витий умелец в призыванье муз,
И слово понеслось над всей планетой,
Бог слова был рожден,
И тот союз,
Между историей "как есть" и украшньем,
Стал крепнуть, развиваясь в беге лет,
И образа живых воображений,
С икон светили многим,
этот свет,
Кому-то был плацебо, что лечило,
Кому-то службой и уставом бытия,
Но есть такие кто упрямо и пытливо,
Искал сокрытое за формой,
Ты и я,
Возможно полно не постигнем,
Науку чтения искусства украшений,
Но знает кто ж, быть может мы сподвигнем,
К лечению, рабов болезных мнений.
Часть 11
http://stihi.ru/2020/06/23/4400
Книга премудрости Соломона
Глава 14
15 Отец, терзающийся горькою скорбью о рано умершем сыне, сделав изображение его, как уже мертвого человека, затем стал почитать его, как бога, и передал подвластным тайны и жертвоприношения.
16 Потом утвердившийся временем этот нечестивый обычай соблюдаем был, как закон, и по повелениям властителей изваяние почитаемо было, как божество.
17 Кого в лицо люди не могли почитать по отдаленности жительства, того отдаленное лицо они изображали: делали видимый образ почитаемого царя, дабы этим усердием польстить отсутствующему, как бы присутствующему.
18 К усилению же почитания и от незнающих поощряло тщание художника,
19 ибо он, желая, может быть, угодить властителю, постарался искусством сделать подобие покрасивее;
20 а народ, увлеченный красотою отделки, незадолго пред тем почитаемого, как человека, признал теперь божеством.
21 И это было соблазном для людей, потому что они, покоряясь или несчастью, или тиранству, несообщимое Имя прилагали к камням и деревам.
22 Потом не довольно было для них заблуждаться в познании о Боге, но они, живя в великой борьбе невежества, такое великое зло называют миром.