Пришедши из небытия,
Теорию создал Вселенной,
Которой даже нити я
Не ухвачу за кружкой пенной…
Муж и жена вступили в бой
За продолженье рода,
И вот родился мальчик, boy
У «умного» народа.
Недолго думал, как назвать
Его его родитель:
«Альберт же он, ни дать ни взять,-
Воскликнул,- посмотрите!»
А надо вам сказать, Альберт
Не столь простое имя:
Им покоряется мольберт
И вдалеке от Рима.
Звучит как «благородный блеск»
На древне- он германском,
Зато какой поднимет треск
На фронте меломанском!
Он мог бы скрипкой услаждать
Не только уши – души,
Всё потому – умел играть
И вальс и марш и туши.
Но он другим путем пошёл,
И стал работать клерком
В бюро патентном, где нашёл
Своим вопросам мерку.
Вступил ли в сделку с Сатаной
Он, с дьяволом иль с чёртом,
Манипулировал длиной,
Играя как по нотам.
То оседлает электрон
И замеряет скорость,
То выпустит в кого патрон -
Не подвела бы зоркость.
Допустим, с вами падал лифт -
Так: каждому по вере…
Про то же написал и Свифт
Роман о Гулливере.
Средь великанов – лилипут,
Колосс – средь лилипутов,
Пространство скорости сожмут -
И никаких Талмудов.
Его к Пилату бы в нисан -
Как игемон ершился б:
Умыл бы руки, трус, иль сан
Свой оправдать решился?
В накидке белой (как «альберт» -
Теперь уж на латыни)
С подбоем красным интроверт
Продаст за три алтынных.
Первосвященник и Ньютон
Альберта вряд бы понял,
Для игемона ж моветон
Такое проворонить.
Пришел он из небытия
Без всякого шаманства,
И, не воспел бы вития,
Как искривил пространство.
Он совесть с дьяволом пропил,
А душу продал богу:
«Свободу совести купил!» -
Скакал на босу ногу.
Статью с Минковским сочинил -
О чём, и сам не ведал,-
Чем вред моральный причинил
Всем знаниям и ведам.
Всё относительно он знал -
Свой возраст и Вселенной,
И был большой оригинал
В вопросах жизни бренной.
Кто знает, может, он теперь
Вокруг Земли витает,
И без сомнений к Богу дверь
Ногою открывает.
Ведь, если доверять ему,
На скоростях близ света,
Непостижимо что уму,
Снимаются все вето.