Мать поэта Евгения Боратынская, Александра Федоровна (урожд. Черепанова; 1777-1853), являла собой пример положительного воплощения педагогической системы Смольного института. Высокая образованность, блестящие манеры, прекрасные внешние данные и душевные качества позволили ей стать одной из любимых фрейлин императрицы Марии Федоровны, которая, как никто иной, умела ценить человеческие достоинства в людях своего ближайшего окружения.
Выйдя замуж за генерал-адъютанта Аврама Андреевича Боратынского, Александра стала хорошей хозяйкой дома и преданным другом мужу и детям. Очевидно, ей, привыкшей к высшему обществу и императорскому двору, было нелегко смириться с уединенной сельской жизнью, но вскоре и в ней она нашла применение своим знаниям и талантам, привнося в сельскую провинцию «высокий нравственный склад и живые умственные интересы». Наравне с Аврамом Андреевичем она принимала участие в строительстве усадьбы Мара в Кирсановском уезде Тамбовской губернии, занималась устроением сада и парка, воспитывала и обучала детей, выписывая книги и ноты из столицы.
Для обучения детей в усадьбу Боратынских, как и в других дворянских семьях, приглашались иностранные учителя, поэтому читать и писать по-французски они начинали быстрее, чем на родном языке. Но все же, главную роль в формировании личности детей играли не столько преподаватели, сколько пример и образованность родственников, особенно матери, а также тот идеальный мир, который был во многом создан её трудами.
Александра Федоровна сама занималась с детьми русской грамотой и иностранными языками. Она в совершенстве знала французский язык, владела итальянским, немецким и английским языками. Кроме того, в воспитании малышей ей помогала бедная дворянка – некая Елизавета Андреевна, имя которой несколько раз встречается в документах Боратынских.
Сохранилось стихотворение, посвященное Александре Федоровне, которое дореволюционные публикаторы относили к числу первых стихотворений юного Е. Боратынского:
Je voudreis bien, ma m;re,
C;l;brer tes vertus,
Que de la main divine
En naissant tu recus;
Pourrais – je m'en d;fendre
Voyant ta bont;,
Ton ;me douce et tendre,
Ton esprit, ta beaut;.
Je pense au nom de Flore,
De Venus, de Psych;,
De Pallas et d'Aurore.
Mais, h;las, quel p;ch;!
Comparereis – je un ;tre
Si vrai, si beau, si bon,
Aux beaut;s, dont peut-;tre
N'existe que le nom.
Une beaut; c;leste
Si pleine de vertus,
Si douce et si modeste
Que toi – n'existe plus.
* * * * * * *
Перевод с французского языка:
Я хотел бы, маменька,
Прославить твои добродетели,
Что от божественного промысла
Достались тебе от рождения;
Смогу ли я быть достойным,
Видя твою доброту,
Твою душу нежную и кроткую,
Твой ум и твою красоту.
Я думаю об образах Флоры,
Венеры, Психеи,
Паллады и Авроры.
Но, увы, какой грех! -
Сравнивать существо
Столь истинное, столь совершенное, столь доброе,
С прекрасными символами,
Которым есть только имя.
Красоты небесной,
Столь полной добродетелей,
Столь кроткой и простой
Как ты – не существует больше.
Стихотворение вполне созвучно отроческим письмам Евгения Боратынского, представляя собой гимн матери, которой, как Прекрасной Даме (идеальному женскому образу), приносятся в дар рыцарская любовь, поклонение и прославление.
Стихотворение «Je voudreis bien, ma m;re…» показывает, что Евгений Боратынский чувствовал мелодизм, ритм французского языка и обнаруживал прекрасную осведомленность в новейшем для конца XVIII – начала XIX столетия направлении европейской культуры – интересу к искусству Средних веков, сыгравшему решающую роль в развитии романтизма. Философия любви и почитания в данном стихотворении, как у средневековых рыцарей, имеет теологическую окраску, наделяясь божественными символами. Она заключена в рамки христианских добродетелей, в которых соединяются эстетика и этика, красота и благо, красота и истина.
Стихотворение апеллирует к средневековому мышлению не только образами и понятиями, но и попыткой «готически», рационально выстроить форму, модернизировать саму теорию средневекового творчества.
Подобно средневековому художнику, юный автор стихотворения тщательно продумывает форму, пытается сделать ее логичной и ясной. Первая строчка, начинаясь местоимением «Я», вместе с тремя следующими представляет собой устойчивое основание, на котором, подобно готическому собору, строится повествование в виде вертикального восхождения (от описания человеческих качеств маменьки через противопоставление ее образам античных богинь, обитающих на Олимпе, к христианским небесам – Богу). Стихотворение заканчивается строчкой, начинающейся словосочетанием «как ты». Таким образом, между «Я» (сыном, рыцарем), начинающим стихотворение, и «Ты» (маменькой, Прекрасной Дамой), венчающим его, возникает духовное пространство, которое можно преодолеть лишь путем восхождения по ступеням совершенства. Причем образ матери поставлен на такую недосягаемую высоту, вершину мироздания, за которой начинается пустота – ничего «не существует больше». . .
* * * * * * * * * * *
Иллюстрация: Неизвестный художник. Портрет А.Ф. Боратынской.
Миниатюра. 1797 г.