февральское

Офа Кирчо
извинялась за незрелость,
и боролась, и смеялась.
так хотелось, так хотелось
окунуть ладони в ярость
и раскрасить ярко-белым
эти лица, эти взгляды.
и оставить за усталым
парапетом - плавить яды.
до расстрела сомневаться,
как сумел бы только правый,
удивляться, как роятся
под словами злые травы,
как под коркой льда и пепла
проступает красный перстень,
как от пульса долго слепли
в окнах стёкла - ради мести -
и кололись, и летели
лепестками до асфальта,
и застыли (в пустоте ли?),
и как, щурясь, режешь даль ты,
глядя всякий раз на север.
удивляться - против мести -
как растут рябые маки
в этом месте.