В каком ухе у меня звенит,
запах и вкус этого звона
зависит от того - кто и когда мне звонит
и от модели, конечно же, моего телефона.
Обычно с утра это - бандит.
Гудит в режиме моего поджидания.
Опять будущее мне предлагает в кредит,
как будто приглашает в свой ад на свидание.
Курьер, звонит обычно в обед. Несет бред, еду несьедобную и вышедшие из моды шмотки.
Мы с ним, на протяжении ряда последниз лет,
рядом недружно идем, как в метро две незнакомые тетки.
Во сне иногда набирает мне Путин.
И я не назвал бы это самым страшным своим кошмаром.
Ну, - говорит, - чего, друзьями, наконец, будем?
Хочешь, на пару - поуправляем Земным этим шоу-шаром?
А ты... мне звонишь, когда я долго тебе молчу.
Бросаешь слова первой так, как обычно бросают трубки.
А я опять, вместо разговора - слушать тебя хочу -
ту горькую правду, которую говорят твои сладкие губки.
Ты говоришь сердито - скучаю.
Так безразлично, чтобы точно знать, что я все это услышу.
Я опять про политику тебе невпопад отвечаю.
Ты отмечаешь, что от этого сносит у меня фундамент и крышу.
Я в отчаяньи хватаюсь за соломинку ускользающей беспроводной линии.
Пью через нее свежий коктейль твоих
новых слов.
Он действует, почти как водка с мартини.
Взболтав, смешивает реальность моих будней и снов.
И ты права, надо действовать, а не говорить.
Слова - просто лед времени, тающий в 40 летнем моем виски.
Чтоб не на словах получалось нам вместе пожить.
Чтобы быть близко с человеком, по-настоящему близким.
Что-то прожить настоящее,
то, что словами не передать искренне,
обжигаясь, я дую в трубку на сердце твое горящее,
потрескивающее разрядов электро-искрами.
Я не хочу, чтобы оно разрядилось.
Любовь не поставишь потом на зарядку.
Ты теле-молний гнев безнадежно сменяешь на милость.
Исправляя меня, как в телефонном справочнике жизни случайную опечатку.