На снегу распятым лежал февраль, его след заметал наступивший март.
День катился к вечеру, календарь падал россыпью чисел и важных дат.
По стене с закатом стекал на пол лёгкий сумрак прошлого ноября.
На бумагу лился, как свет, глагол, облака плыли гроздями янтаря...
Если стены слышат мой зов и гул, то они ненавидят мои стихи,
Потому что я слепо встаю на стул, ощущая, что сзади есть две руки.
Но я падаю с треском, как звон стекла, разбивая пальцами жизнь свою.
А на город спускается снегом мгла, пеплом падают строки - в них я сгорю.
Это всё происходит во мне, со мной, жжёт глаза солёная боль - вода.
Пахнет сыростью, воздух совсем другой, и из рук утекают мои года.
Я сижу на полу, и трещит узор, аккуратно сыплется янтарём.
Я несу панихиду, скрывая взор, по весне, которая не придёт.