Лихо на одной ноге у зеркала скакал
дурачок, отрыжка адских снов, клубящийся опарыш,
и, глумясь, швырял в прохожих бодрый тёплый кал.
Мёртвый путник, ты зачем в моих поэзах шаришь?
Песенки мои – как эхо замогильных эх,
будто бредит шестиногая крестовичок-медуза.
Я перекрещусь пятью перстами снизу вверх
на висящую в углу избитую мезузу.
Стану я нормальным только в дрековском гробу,
а покамест гениталиями я машу с балкона.
В рот и в сраку я реальность весело **у,
равно как все методы, идеи и законы.
Брызну липкой грязью на опёночную Русь,
бесшабашно вытру ж*** ломтем спелого батона,
из могилы нежной в рай унылый испарюсь,
плюну сочной кровью в харю Тетраграмматону.