Я бегу, я кричу: "Спасите!
Вы, я знаю, погибнуть мне не дадите."
Но анализа волки меня окружают,
И петля лемнискаты мне горло сжимает.
Я бросаюсь с обрыва в глубокую реку,
И несёт меня бурный поток.
О, как трудно уйти человеку,
И пробить головой потолок.
Но вокруг - тёмный лес векторов
Тычет в оба раскрытых глаза,
А на голову села попить мою кровь
Теорема Остроградского-Гауса.
Кругом решётки и стены,
За решёткой - омерзительная морда.
Не могу узнать, но наверно,
Это определитель Вандермонда.
Налетели, выкручивают руки,
Напрочь голову оторвали,
И танцуют неистово суки,
И живым я останусь едва ли.
Я оглох от их завыванья,
Затыкаю руками уши,
Вижу скачет теорема существованья,
И звенят на ней "мёртвые души".
Утопаю по грудь в теоремах,
Каждый вздох достаётся с боем,
Погрязаю по уши в леммах,
Задыхаюсь их смертным воем.
Но сдаваться я не намерен,
Обуздаю я эту свору,
И... каким бы я ни был зверем,
Всех свалю в огромную гору.
С наслаждением я хохотал,
И смотрел, упиваясь зрелищем,
Как проклятый интеграл
Расползался в спешке по трещинам.
А дивиргенция лягушкой прыгала,
То надувалась, то сдувалась,
Хлопнул раз - ножкой дрыгнула -
Одна лепёшка осталась.
Всех бы их гадов вот так - к ногтю,
А то развелось их тыщи,
Каждая мразь кричит мне: "Тю-тю",
И во все уши свищет.
А мне надоело смотреть на них,
Копаться в их кишочках,
Давно б их всех прикончить и...
Поставить на этом точку.
декабрь 1970