Сегодня день забот. В сельском доме каждый день такой. "Само ничего не делается, - говорит бабушка. - Всё самой делать надо". Еву это не расстраивает. Ну, какие уж там заботы - кур покормить, воды принести, терраску подмести да сени. Да не сделаем что ли? Сделаем! Сегодня, кроме всего прочего, надо побелить печь. У бабушки болит рука, так что белить будут Ева с Ланой. А бабушка сварит кисель на смородине.
Извёстка размешана в большом ведре. Мокрая она тускловата, а высохнет, будет белая-белая. На табуретке помазки из тонкого лыка. Ева и Лана в трусах, майках и фартуках. Осматривают печь, с чего начать. Бабушка знает всё, подсказывает - с лица. Спереди то есть, с той части, где зев и всякие ниши да выступы.
Девочки макают с усилием помазки в извёстку и белят. Работа не такая простая, как казалось. Это не по листу акварелью водить. В сенях булькает будущий кисель. Бабушка уже запустила в кипяток смородину и сахар. Дверь в сени прикрыта, но аромат проникает и в кухню. Сёстры, хотя и подустали, но поют песенку про синий небосвод и лето круглый год, и белят. Дразнящий запах смородинового киселя заставляет прибавить темпа. Брызги извёстки летят во все стороны, белыми кружочками оставаясь на руках и овалами на ногах.
Одна большая капля плюхается Еве на руку чуть повыше запястья. Ева проводит пальцем по ней, размазывая кружок в полосу. Думает - как у зебры полоски. Подходит к ведру с извёсткой, окунает руку и щедрым мазком, всей ладонью вымазывает ещё полоску. Потом ещё и ещё. На другой руке, на ногах, на лице. Лана смотрит и смеётся.
- Ух ты! Красиво!
- Это я зебру рисую. Как у меня сзади? Не достаю.
Лана всегда готова помочь. Заходит Еве за спину и доводит полосатый узор до нужного вида сзади. Там, где Ева не дотянулась.
Только у зебры ещё чёрные полоски есть. Недолго думая, девчонки лезут в печной зев. Бабушка аккуратистка, вечно чистит печку да метёт. Но с той стороны заслонки нашлась сажа, или как говорит бабушка, сапуха. Вытерев по пальцу от извёстки, Девочки старательно добавляют к белому великолепию чёрного. Сапуха мягкая и хорошо пристаёт к коже. Эх, зеркало, в которое можно посмотреться - в горнице. А туда этак не пойдёшь - запачкаешь новую красную с зелёным бордюром паласную дорожку. Ева отступает от сестры, делает несколько медленных оборотов, выставляет то одну руку, то другую, то ногу. Лана одобрительно смеётся. Ну, значит, всё хорошо. Ева тоже довольна. Складывает руки перед грудью, изображая лошадь и приставными шагами скачет по кухне.
Дверь из сеней открывается. На пороге бабушка. "Я зебра!"- Кричит довольная собой и всем миром Ева. Она чрезвычайно рада полученному результату. А бабушка всплёскивает руками, в которых держит кружки с киселём, вскрикивает и заваливается на дверь. Дверь отъезжает, бабушка сползает на пол. Кисель растекается по бабушкиному фартуку и полу.
После охов и причитаний бабушка идёт греть воду в большом ведре - мыть Еву. Ева наказана. Сидит посреди кухни на табуретке, на которую бабушка постелила газету. Бабушка велела сидеть смирно: "И ни шагу с табуретки!" Сама моет заляпанный пол, покряхтывает и ворчит. Лана сослана в терраску.
Извёстка на Еве высохла, полоски покрылись трещинками. Кожа чешется. Газета прилипает, подсохшая побелка колется. Но стоит Еве ковырнуть ногтем или поёрзать, кусочки извёстки падают на пол, и бабушка ругается.
- От ведь! Чего удумали! Господи, помилуй мя грешную! Смирно сиди. Не труси!
Ева терпит. Через полчаса вода согревается. Бабушка гремит большим железным корытом, водружает его на две табуретки в сенях, наливает воду. Кинув перепачканную одежду в таз, сажает Еву в корыто. О-о-о! Как хорошо... Горячеватая вода ласкает кожу, отмачивая белую корку. Бабушка трёт Еву жёсткой мочалкой, поливает из ковша. Вода становится как молоко. Еву - на тряпку на пол. Воду - во двор. Свежую - в корыто, и мытьё начинается снова. А бабушка всё причитает, но уже посмеиваясь.
- От ведь, что удумали. Зебра!