Остывает сердце дольше
на ладонях. Всё возможно.
А моё умрёт промокшим,
потому что будет дождик;
будет утро, или вечер,
я ещё не знаю точно…
Чтоб горели в доме свечи,
пусть особо похлопочут:
человеческая память
ненадёжна… Я часами
молча мог смотреть на пламя
удивлёнными глазами,
наблюдая, как в камине,
что пытал поленья тайной,
стайка огненных дельфинов,
заигравшись, как «Титаник»,
штору вспарывала в маске
предрассветно-звёздной пыли,
не заметив лунный айсберг…
Стой же! Стой же, – проскочили!
Не желаю вместо чаек
слушать посреди обоев
как вопит на кухне чайник
недовольный сам собою!