Мы идём – прокажённые, смрадные. Уж таков он теперь, человек: стал нулём. И за райской оградою не найдётся нам места вовек.
Тьма безликих. Кипение бешено: непременно дорваться, схватить… Кто велик? Кто убог? Перемешано. В чём же цель? Где же красная нить?
Боль привычна и не замечается, а жилище похоже на хлев – но не тот, где Младенец рождается. И рычат, от усилий вспотев, и рыгают, плюются и молятся… Дай нам, Боже, стать лучше себя, обуздать свою жалкую вольницу!
Исцеляющим души скорбям нету места ни в думах, ни в помыслах... Задыхаюсь среди метастаз. Неужели божественный промысел это всё уготовил для нас?
Я бреду, поднимаясь и падая. Грех привычный – он всё-таки грех. Скуден дух, и за райской оградою не найдётся мне места вовек…