А мать ждала... Ждала полгода,
Что сын хоть слово б написал.
Но, видно, сладкая свобода
Затмила всё, что обещал.
Оставив дом родной, отчалил,
Подался с другом в город он.
А мать стояла на причале
В цветастом платье голубом.
Смотрела мать прощальным взглядом,
Как теплоход плыл в синю вдаль,
Но сына не было уж рядом,
В душе у матери печаль.
Когда же свидятся – не знала,
Осталось ждать ей лишь письма.
Так... дни и ночи коротала,
Жила надеждою она.
Но сын никак не отзывался,
И маме вовсе не писал.
Огромный город ей казался
Звериной пастью – злой оскал...
Не по душе был чуждый город,
Он сына, словно проглотил.
А сын... такой несмелый, молод,
Не знал, как в городе бы жил...
И вспоминала мать былое –
Всей жизни тяготы в селе...
Сыночек рос – своё, родное,
Большое счастье в их семье.
Пришла война. Растила сына
Совсем одна, ведь муж погиб.
Во всём нехватки, дом, скотина...
Лишь по ночам был женский всхлип.
В подушку плакала, таилась,
Чтоб только сын не слышал плач.
И тайно верила, молилась,
Что сыну будущее – врач.
Закончив школу на отлично,
Сын в медицинский поступил.
Но всё сложилось необычно –
Путь в жизнь большую скользким был.
Друзья, товарищи, подружки,
От сессий – крУгом голова...
И вновь до матери-старушки
Никак не спешились слова.
Ждала упрямо почтальона
Мать у калитки на скамье...
Шлют люди письма – миллионы,
Лишь ей нет весточки в письме.
Не написал, не вспомнил даже,
Что мать душою извелась...
Полгода канули, как в краже,
И мать вдруг в город собралась...
Хотела выяснить – в чём дело,
Что писем не было домой?
Ей ждать так долго надоело,
Ведь это сын её родной!
А сын... в долгах завяз по горло,
Боялся матери писать.
Не мог он думать... Дух аж спёрло,
Когда представил в горе мать.
Но мать сама к нему явилась
И общежитие нашла.
Слеза горошиной скатилась,
Когда вдруг в комнату вошла.
Сын побледнел и растерялся,
Со стула медленно привстал.
Студенту мир вмиг показался,
Что тесным он каким-то стал...
Молчали оба... Мать всплакнула,
Но тут же к сыну подошла.
”Ты не писал...”- чуть упрекнула,
”Но Бог помог, тебя нашла”.
Вихрастый чуб его, взъероша,
Вздохнув, погладила лицо.
”Ты похудел, сынок. Алёша,
Прислал бы мне хоть письмецо!”
Сын сел на стул и тут признался,
Что он не смог ей написать,
Что влез в долги и опасался
Расстроить дурью своей мать.
Но мать есть мать. Она простила,
Что сын такое натворил.
В душе у матери есть сила,
Которой Бог вознаградил!