К 100-летию моей любимой тёщи Елены Александровны Кадоловой
10 марта 1938 года был арестован дед моей жены Веры Георгиевны, в девичестве Кадоловой, Александр Кузьмич Кадолов, и 27 июля этого же года «тройкой» при Иркутском управлении НКВД он был приговорён к 10 годам лагерей по трагически известной ст. 58. С тех пор его никто не видел. Реабилитирован Александр Кузьмич посмертно 24 марта 1993 года.
История мытарств семьи Кадоловых началась с массовой депортации крестьян Прикамья в Сибирь. В Тулуне, городке ссыльных под Иркутском, семья продержалась, пока жив был глава семьи. Остались после его ареста Агафья и пятеро детей – сын Павел и четыре дочери: Антонина, Ирина, Васса и старшая – Елена, будущая мать моей жены. Павел уехал на заработки и пропал. Остались без всяких надежд на выживание пятеро женщин – семья «врага народа».
Елене тогда было восемнадцать. Сколько же смелости и решимости надо иметь, чтобы отправиться одной по вербовке в далекий и суровый Якутск. Выручали ее по жизни душевная щедрость, доброта к людям и готовность принимать на себя самые трудные заботы. Работа в навигацию на судах поварихой, зимой - в столовой или за прилавком. Только немного устроилась, перевезла всех своих в Якутск. Со временем семья переехала «на юг» - в припортовый городок Усть-Кут на Байкале. Большую часть жизни отдала этому городу и реке Лене, своей тёзке. Невелик Усть-Кут - все его жители знали Елену Александровну, и она – всех, всегда готова была прийти на помощь, кто бы ни обратился. И с властью могла поговорить, и с народом.
И всё – как белка в колесе. А судьба ее за эти хлопоты - нет, чтобы вознаградить, так всё больше пришибить норовила . Первый муж ушел на фронт, не успев даже координаты сообщить. И – «ни слуху, ни духу»… Слава богу, дочь после него осталась – Вера Георгиевна, моя жена. Семья наша жила с «бабой Лёлей» - гарантом нашего мира и стабильности – до последних ее дней.
Своя «личная жизнь» у бабы Лёли так и не скроилась. После первенца троих детишек схоронила. И еще пятерых – приведённых - подняла. Сороковые-пятидесятые были не сладкими, хоть и мирными… Да и какие годы были сладкими - назовите. Не очень-то откровенничала наша бабушка о прожитом, такое было впечатление, что прошлые печали замкнули ее уста.
В моей памяти она осталась доброй, немного ворчливой, но всегда справедливой… и доброй к тем, кого уважала и любила. Наверное, от своей мамы Агафьи Артёмовны унаследовала она доброту и нравственную строгость. А от отца Александра Кадолова – твердость следования крестьянским семейным и общинным устоям и традициям. Терпеть не могла мелочности и алчности в людях. И сама была на редкость бескорыстна. Достаточно одного примера. Была у нее в Усть-Куте знакомая молодая семья трудолюбивых и порядочных людей, которые всегда отзывались на просьбы окружающих, но не требовали за это никаких себе «бонусов», выражаясь по-современному. И не было у них собственной крыши над головой. Бабушка перед тем, как уехать со всей нашей семьей на Урал, специально поехала в этот городок на Лене, чтобы всякими путями передать свою, полученную в трудах квартиру этим людям. И у нее это получилось. И совершенно безвозмездно. Скажите, сегодня это реально? В те «предперестроечные» времена – тем более.
Да, у нее уже была возможность жить в другом городе. Но отдать квартиру чужим людям бесплатно – такой поступок, наверное, и через сто лет будет восприниматься, как аномальный. Из каких корней вырастали такие россияне, как наша баба Лёля? И сколько таких ростков добра и высокой нравственности было загублено! Чтобы власти помех не создавали.
Кубань, пгт. Черноморский, 19 марта 2020 года
Хоть и опубликованы эти стихи на стихире, а хочется повторить их сразу же по окончании этой коротенькой мемориальной истории. Почитайте.
КАК ПО КАМЕ - ПО РЕКЕ...
памяти семьи Кадоловых* и всего репрессированного крестьянства России...
Как по Каме - по реке
Раздаются плачи,
По телегам налегке -
Те, кто раскулачен…
Всё, что вымолил народ,
Так отсрочку долга:
Умереть обязан в год -
В десять слишком долго.
Разошлось на ремешки
То, что было свято;
Замолить бы нам грешки
Да зажить богато.
Но не ладятся с душой
Памятные вехи...
Видно, грех на нас большой,
Не закрыть прорехи,
Не покрыть крестом дорог,
Лихом напоённых,
Неизбывен наш порок -
Идолопоклонных…
Ты прости, Агафья, нас,
Ты прости, Елена!
Что сказать нам в судный час?
Промолчим, наверно.
Как по Каме, по реке -
Неча взять, так налегке…