В стенаньях стариковской муки,
В лесном краю, от глаз укрытом,
Раскинул дуб костляво руки
Ветвей, иссушенных артритом.
Суровость богатырской стати
И чары юности пригожей
Былинный страж давно утратил.
Теперь на призрака похожий,
В полглаза спит в извечной дрёме,
И не тревожит даже ветер.
Со стороны, как будто помер
Свидетель сгинувших столетий.
Но теплится ещё лучина
Юдоли дуба слабой тенью.
И временами беспричинно
Во сне морщин переплетенье
Слегка натянется в улыбке.
Берёзу, не иначе, вспомнил.
Ох, и любил её он шибко!
Шептал признания нескромно.
Любовь теперь ушла в забвенье.
Лишь память клонит к ностальгии.
Огромный ворон сон развеял:
Живой реальности мессия.
Немногословный спутник чёрный
Изящным изваяньем замер.
Образчик воли непокорной
С печально-мудрыми глазами.
Два верных одиноких стража
Заветных тайн лесного края,
Сказаний предков персонажи
В зеницы Вечности взирают.