От перемен слагаемых ранней (раненной?) осени
деревья, волнуясь ветками, сбрасывают листву
на крышу дома. Он жмётся к лесу, косенький,
врос мутнослепыми окнами в пожухнувшую траву.
Дом сломанной геометрии в глухонемом спокойствии
леса в тупом беспамятстве вдруг потерял ключи
от ночи, пришедшей заново, не отказав в удовольствии,
окна зажечь крестовые, впрочем, неясно чьи.
Звуки шумов суммируя, дверь, просто из чистой зависти,
скрипела свою мелодию, дублируя шум листвы,
осень впускала в комнаты - хорошей коньячной ржавости -
с которой, небеспричинно я, привычно иду на вы.
Мглы выцветшие каракули кусали как псы дворовые,
веки как шторы опущены, свидетельствуя не о
присутствии сумасшествия, но в торжестве махровейшем,
без видимой пользы доставшейся, усталости от всего.
В стенах с эффектом периметра от перемен слагаемых
сон безразлично падает в меня или в мокрый снег —
проснуться, кричать и буйствовать? Диагноз - из неожидаемых.
И в веки мои опущенные вплывает несносный век...