Он никого не убивал, не гнал,
не угрожал распятием.
Царапал взглядом по глазам
бурлящей черни, подлой знати.
Народ лишь колыхал в ответ
над площадью седую пыль.
А знать, сощурившись на свет,
раскрыла веера. И плыл
трепещущий, корявый звон
разбитой молодой Луны
в горячем воздухе икон,
воспевших плахи и кресты.