Мысли черпая на донышке себя,
Пишу. Зачем? И сам не знаю.
За окнами - проклятая зима,
А может вовсе не зима - вся жизнь такая?
На работе всё как прежде, всё как в старь:
Лёха, Миха да Санёк с Костяном...
Знаешь? А разлука всё же тварь.
И пишу тебе я вновь в угаре пьяном.
От чего-то полюбилась эта дверь,
За которой всё так просто и знакомо.
Только утром, верь или не верь,
Душу давит тяжкая истома.
Мне бы вырвать этот душежгучий клок.
Вырвать вместе с жилами и кожей.
Я готов отдать последний вздох,
Чтоб тебя увидеть средь других прохожих.
И порою, обманувшись, я кричу
Вслед, в толпе бегущей, незнакомке.
Просто у неё, как у тебя,
В волосах такие же заколки.
И такая же куртяйка, в тот же цвет.
И фасон такой же и походка.
На тебя похожих вобщем нет,
Просто это так со мною шутит водка
Ты не думай, что теперь совсем пропал,
Превратился в жалкого пропойца.
Просто, выгребаю с сердца хлам,
Чтобы ярче там сияло солнце.
Говорят, мол, в сердце пустота,
Кто-то говорит "дыра" и даже "бездна".
Думал я, что это лишь слова -
Оказалось, говорили честно .
А ещё, бывает, говорят,
В животе как будто бабочки пархают.
Только, знаешь? У меня не так...
Умирают бабочки. Ты слышишь? Умирают
И взмахнув в последний раз цветным крылом,
В животе лежат осколками от блюдца
Говорят , что может быть, потом
Тёплый свет от них поможет улыбнуться.
И хожу вот так, со светом в животе,
Как фонарь на улице с аптекой.
Мир сошелся клином на тебе.
Ты в одном флаконе яд и лекарь...