О, как стонала скрипка под руками, как плакала, как пели ее струны!
Мы, прикасаясь, больше не мечтали, лишь растворялись в свете бледно-лунном.
Кружились пары в вальсе наваждений. Срывая маски мнимой доброты,
Без сожалений, без следа сомнений - нам ворожила смерть, убив мечты.
Клыки ласкали бархат моей кожи, но не спешили губы меня пить...
Мы так в своем безумии похожи - но ты хотел убить, а я лишь жить.
И снова - круг за кругом - время терпит... Нам некуда и незачем спешить.
Ты так смертельно и предельно дерзок, ты так порочен. Ты так хочешь - пить.
А я склоняюсь в эпицентре страсти, и пульс звенит в висках как метроном.
Ты властелин сейчас всего, но твоей властью - не покорить мой внутренний надлом.
И я кружась с тобой почти что вечность, пьяна до края твоих диких снов...
Я знаю, что я сдамся, умирая... Цена и плата - за твою любовь.
Кадр из фильма "Ван Хельсинг"