* * *
Кто любит пухлых маркитанток,
Тот, разумеется, пошляк,
А я люблю таких, что к случке
Не могут побудить никак.
Люблю худых и тонкоруких,
Ослабленных до синевы,
Тех, у которых есть на теле
От многих операций швы.
Люблю я их недоуменье,
Их беспокойство от того,
Что я на них не покушаюсь,
Что не желаю ничего.
Они от беспокойства чахнут,
И, видя это, плачу я,
И плачут, видя эти слезы,
Мои развратные друзья.
Но святостью всё это дело
Не называйте, пацаны, –
Нет, просто я достиг в разврате
Уже предельной глубины.