Деревянная площадь над прудом,
кругом - на площадь - взирают дома,
он блистает своим изумрудом,
на одежде женщины бахрома.
Под пахучей и звездною ночкой,
на деревянном своем чердаке,
зажимая графит в кулаке -
я уснул над весеннею строчкой.
И блистая белесой рубахой -
у окна пролежал до утра,
и в компании с раннею птахой -
разбудил меня запах костра.
Ветки древа почти доставали -
до окна где я ночь проводил,
и могучею тенью вставали -
где сосед над водою ходил.
***
Сладко пахло толченой картошкой,
люд на лавках стихи повторял,
камень брошенный чьей-то ладошкой -
в глубину изумруда нырял.
Выхожу: "-Написали чего?"
мне улыбчиво скажет сосед,
я ответил ему на арго
поэтическом. Аки аскет
я иду мимо лавок из древа,
от колодца ко мне уж летят,
"-Написали чего?" только дева
во тени. Её очи грустят.
Древо листьями нежно играет,
ветрюган в гуще крон заплясал,
только эта девица узнает -
что я ночию той написал.
***
Всё выстукивают барабаны,
за окошком, восторженный май,
за нанесенные бесами раны -
я придумал возвышенный Рай.
Ели стали стволами могучими,
небеса над колосьями нив -
всё плывут, белоснежными тучами -
даже солнце собой заслонив.
***
Гелиоса собой заслонив.