в ночном угаре Изабелла красная пролилась
на белую скатерть самую малость,
растеклась паутинками алыми, будто
в хирургии у комариков операция для малых сердец, что исправно ломаются с травмой || налей мне с душой, бармен, чтобы потом
терпкий глоток мой, напомнил потоп
мелких струй её пота,
чтобы кидало в обморок!
когда лоза холодная,
виноградная,
извивалась по ключице Франции,
в заболоченной плантации, а мы на веранде в знойный полдень трахались, и Мария кричит: Стой! Хватит! — Магдалина, прости мы не католики, мы любим анаболики и выжимаем соки, что рекою текут в рассол для бога. А ты мать его!
я знал любовь полусухой,
немного,
когда не питался изюм водой,
Христос не поил вином скотобойню,
а поскольку,
сложны расставания в стол,
я сходу
вино
красное
проливаю
наземь.
мне, бармен, водки сегодня,
да стопок двадцать!
чтобы исправить время
и вернуть исходные.