Смотри, господин, вот нам и пришлось дожить
до первого апокалипсиса солипсиста.
Пока они "гречу" и маски сметают со свистом,
два пьяных философа в бочках решаются гнить
и праздно катиться по склонам безлюдного парка,
готовя к отлету проблемную вестибулярку.
Кашляни, незнакомый прохожий,
мне твой взгляд уходящий знаком -
у обоих звучит под кожей
белый ОМ.
Из перьев божественных горлиц горят облака
в неистово распахнувшихся солнцеобъятьях -
и это, заметь, в мегаполисе, где сосчитать бы
по пальцам дней ясности. Страстно сверкает река
и страшно глядеть, как природа в чуму торжествует
над смертным триумф в пустоте испуганных ульев.
Без тебя, незнакомый прохожий,
хорошо реке и траве,
без меня и того пригожей
на земле.
Швырни голубям все зерна, что были в горсти;
дерутся, курлычут, клюют, а солнце, как сом
плывет и усами горячими благословляет
любого, кто стал ему речкой и "снит" его сон.
Когда ты закроешь глаза, незнакомый прохожий -
все сущее, вместе с глядевшим - вернется под кожу.