В 313 году святой император Константин Великий
даровал подданным свободу вероисповедания.
Но власть во многих провинциях огромной империи
по-прежнему принадлежала язычникам,
гонителям христиан.
Так было и в провинции Армения,
в городе Севастия.
1
Благословенный Константин Великий,
Ввёл право исповЕдания веры.
Могущественный Рим и разноликий
В провинциях не принял эти меры.
Великая империя в той части,
Где правили языческие власти,
Гоненьям подвергали христиан.
Во СевастИи – городе армян
Квартировал азийский гарнизон.
Элитное его подразделение
Продемонстрировало неповиновение,
Публично выказав на этот счёт резон.
Ликиний, будучи азийским соправителем,
Стремился разобраться с покровителем
Восточно-римских первохристиан,
Чтоб делать так, как поступал Траян.
Низвергнуть Константина он стремился,
Сторонникам своим распорядился,
У изваяний собственной персоны
Языческие жертвы вознести.
Своих людей направил в гарнизоны,
Чтоб тайну подготовки соблюсти
И воинской поддержки обрести.
2
Все сорок воинов не стали фимиам
Ликинию курить и делать жертвы.
В угоду ректорАм-инструкторАм,
Начальники казались милосердны…
Агриколай провозгласил условие:
«Отриньте непристойное лжесловие
Воздайте должное правителям-богам!
Победы ваши помню и не зря.
Одно из двух я предлагаю вам:
Иль почести от щедрого царя
Или бесчестие от злого воеводы!»
«Мы тоже помним беды и невзгоды –
Во имя императора походы,
Но не пристало истым христианам
Молиться идолам и мёртвым истуканам!»
Ответ Агриколая возмутил.
Немедленно он всех разоружил.
Казарму верной стражей окружил.
Питание и воду запретил.
Глаз не сомкнули воины в ту ночь.
Просили Господа им как-нибудь помочь.
Молитвы повторяли сорок раз…
А в полночь ободрил их Божий Глас:
«Внушаю вам от имени Отца,
Вам говорю от своего лица:
«Кто стерпит испытанье до конца
Спасётся!»
Объятым ужасом им больше не поётся.
Объята радостью, душа наружу рвётся.
Сорокочисленно поддержанные раем
Восстали вновь перед Агриколаем.
3
Префект СевАстии к ним обратился снова.
Он говорил, как давеча, сурово:
«Я вам скажу не льстиво и как должно.
И сказанное станет непреложно.
Для всех равно. Я с каждого взыщу
Ни друга, ни героя не прощу …
И даже родича, которого люблю,
Я на виду у прочих зарублю.
Не раз вы убеждались в этом сами.
Немало воинов у нашего правителя,
Но мало тех, кого сравню я с вами…
Нет в мудрости, и в мужестве, и в силе.
Вам равного среди солдат ревнителя
Законов Рима. Славы, что вкусили
В сраженьях вы от Понта до Бретани…
От вас давно не требуется дани
Дороже верности
Закону и богам.
Она по праву воздавалась вам.
Поэтому примите сей эдикт,
Покамест он декрет, а не вердикт!
Пока не стало слово «ненавижу»
На место, где прописано «люблю».
Казнить ли, миловать – не бог ваш – я велю.
Того же, кто послушен, не обижу!».
«Тебя, Агриколай, мы ненавидим!
Любой из нас, готов разить мечом,
Врагов Христа. И ты один из них.
Верни оружие и даже стань невидим
Я руку отрублю твою с плечом!» –
Сказал в ответ Кандид –
Могучий драговит.
«Ликиний право дал тебе нас мучить?
Верни мне лук, чтоб мог и я улучить,
В тебя, позорящего славный легион, –
Сказал полковнику мудрейший Кирион. –
Как думаешь, несмысленный оратор,
Что скажет наш великий император,
Когда узнает от своих дворян,
За что казнён военный ветеран?»
4
…Спустя неделю прибыл дукс Лисия –
Ликиния доверенный посол –
Лукавый скупщик душ. Антимессия,
Гонитель мелкий, мелочный прасол.
Обрюзгший от вина он был не лучше
Того, кто возвратится в Рим как дуче,
На пагубу евреев и славян.
Спустя века немалые Милан
Его повесит в качестве примера
Потомству.
Но, растерзанный премьер
Неистребим, поскольку эфемер…
В СавОстии бессмертный лицемер
Возглавил суд, где обратился так
К мятежным ратоборцам:
«Нет вояк,
Кого бы Рим превозносил, как вас!
Воздайте жертвы сами и сейчас!
И я для вас ни званий, ни наград
Не пожалею.
Я совсем не рад
Участвовать в принятии решения
Отправить вас на жуткие мучения».
И крестно осенясь, сказал Кандид:
«Велеречив ты и фальшив твой вид.
Тебе не по плечу мои успехи,
Мои утраты и мои доспехи…
А доблести побед и страсть креста –
Они тебе не по костям и коже…
И знай, для нас нет ничего дороже
Страдальца Бога – нашего Христа!»
5
За дерзость эту, следуя уставу,
ЛисИй такую предложил расправу.
Единой цепью скованных солдат
Велел побить камнями адский князь.
Для этого карательный отряд
Дружину взял в кольцо
И начал казнь.
Но камни полетели
Мимо цели;
Мучители друг друга поражали.
Одни из них прибитыми лежали;
Иные прочь от ужаса бежали…
А камень, что ЛисИй швырнул, карая,
Понесся, сам глиссаду избирая…
И повредил лицо Агриколая.
Так праведная совершилась мста.
И тот отверзнул рваные уста
Со стоном произнёс, едва дыша:
«Им помогает некая душа –
Противное святыням божество!..»
Его поправил Домн: «Не волшебство!
Господь бессмертный помогает нам!
Никтоже вам!»
6
Отринув камни, раненые слуги
Спросили у дружинника в испуге:
«Ну почему упорствуете вы?
Ведь так легко избегнуть поругания?
Себя и нас избавить от страдания?
Не дайте мукам вас живьём пожерти –
Воздайте жертвы!»
Покорные бессилью своему
Мучители вернули их в тюрьму,
А сами стали думать и гадать,
Как непокорным поделом воздать.
В темницу Голос Господа проник
И обнял каждого, и к каждому приник:
«Всяк верующий, если и умрёт,
Для вечной жизни вскоре оживёт.
Вы – первые в гнезде моём птенцы –
Дерзайте, Ангелы!
Вас не осилят аггелы.
За всё нетленные воспримете венцы!»
Готовые принять и в муках смерть
Они всю ночь не прекращали петь
Молитвы и Давидовы псалмы…
А ввечеру, отвагою полны,
Они покинули узилища тюрьмы.
7
ЛисИй, увидев эту непреклонность,
Потупил взгляд. Он ощутил иконность
Измученных предчувствиями лиц.
Ему бы пасть пред воинами ниц
И попросить прощенья у Творца,
Но он таки довёл всё до конца…
Он ясно видел за спиной полковника
Едва мерцающий
Огнями на просвет
Зияющий зловеще силуэт.
Он слышал звуки вкрадчивого шепота
В ушко щетинистое идолопоклонника:
«Терзай их! Подвизайся, дорогой,
Теперь и навсегда ты только мой!»
8
В центральной Каппадокии зима,
Как правило, умеренна весьма,
А тут как раз ударили морозы…
На виноградниках
Армянской Севостии,
Через которые шли воины святые,
Желтели обмороженные лозы.
…Но, несмотря на лютую погоду,
Бойцы шагнули в ледяную воду.
Их охраняли, вёслами табаня,
На лодках стражники, одетые тепло,
И насмехались и совсем не зло.
…На берегу дышала дымом баня.
Каратели сказали неспроста:
«Любой из вас, как только отречётся
От чуждой Риму веры во Христа,
Войдёт и там в тепле её спасётся».
Они всю ночь претерпевали холод.
Но лишь один не вынес испытание.
Сам духом слаб и далеко не молод.
Он в баню бросился.
И потерял сознание.
9
Поющий, то взмывает ввысь,
То камнем «падает» к земле…
В какой-то же молитвенной семье,
Когда-то же возникла эта мысль –
Лепить из теста этих самых птичек –
Хохлатых жАворонков – пресных мартиничек!?
Они подобны булочкам причастия.
Они дарились каждому для счастья.
И как бы ни был взгляд мой зорок,
И как бы ни был полон слёз,
Всегда я вижу только сорок
Ошпаренных морозом лоз.
Есть полевой цветок звонЕц.
Есть птица вещевременЕц.
Она – тот самый жаворОнок
Юлит юлой, невидим, звОнок
И над твоею головой…
Небеснокрылый погремок –
Он видит в бездне голубой
Святых угодников чертог…
Невидим в небе жаровёнок.
Невинен маленький ребёнок.
Он правильно сказать не мог
Словечко это – «жаворонок».
Ничтожно маленькая птичка;
Обыкновенная частичка
В небесно-божьем интеграле –
Внутри космической спирали.
…Летит падучая звезда;
До самородного гнезда,
В котором птичка-жайворичка,
Молясь на солнце по утрам,
Считает по открытым ртам
Слепоглухих жайворонят,
Что Белый Свет оборонят,
Когда научатся летать
И станут ангелам под стать.
10
Зачем испытанные римские солдаты
Покорно сняли бронзовые латы?
А ведь могли бы долго продавать
В бою неравном собственные жизни.
Воспитаны в жестоком героизме,
На божью уповая благодать,
Оружие не смели обнажить,
Соратников не стали убивать…
Они позволили себя разоружить
И руки кандалами оковать,
Поскольку знали – жизнь не продаётся.
Она с другою целью нам даётся.
11
Войдя безропотно в холодный водоём,
Псалмами стали душу согревать.
А с берега не только о своём
Солдатике молилась, что есть мочи
Немолодая христианка-мать.
И видела, как в середине ночи
Из ледяной купели вышел он.
Ей показалось, это Мелитон,
Сынок её. Но это был не он.
Несчастный мученик был переохлаждён
Настолько, что в тепло препровождён,
Упал и тут же умер от инфаркта.
И очевидица трагического факта
Безумно ликовала, что, не он –
Её дитя покрыл себя позором
Вековечным.
Мерцала высь огнём сорокосвечным.
И отпевали мученики хором
Товарища, не вынесшего мук.
И вдруг…
…Когда сморило стражу поголовно,
Один не спящий именем Аглаий
Увидел, как зажёгся неба край
И рассвело над озером и, словно
Явилось лето. И во все концы
Лучами осияли мир венцы
Нетленные.
Бессмертных осеняли –
Венцы, которых было тридцать девять…
Аглаий возопил: «А мне что делать?!»
И этим криком стражу разбудил.
Одежды снял. И, холодом окован,
Сказал: «Мой Бог! И я христианин!
Я тоже с ними. Мне достанет сил!»
И тут же был к страдальцам приштукован
И стал со всеми сорока един.
12
ЛисИй, Агриколай и с ними третий,
Который был с мечом и со змеёй,
Сражённые всенощной литиёй
Всех вывели на небольшой веретий,
Чтоб там, несломленных, в конце концов, добить.
Каратели продолжили гнобить –
Несчастных.
Ноги молотом дробить.
Настолько были муки их жестоки,
Что воды стали красными в затоке…
Так все до одного они погибли в шоке.
До одного.
Он долго был живой,
Среди товарищей он самый молодой,
Просил мучителей ему ускорить смерть.
Но те оставили беднягу умирать,
Чтоб никому и никогда не сметь
Законы Рима дерзко попирать.
…И на руки взяла сыночка мать,
И понесла на братское огнище,
Где он и умер – молодой парнище –
Безусый и бесстрашный Мелитон.
13
Тела сожгли. Но косточки остались,
Их в рЕку бросили, чтоб мощи не достались
Каппадокийским их единоверцам…
На третий день епископ СевастИи
Стук пепла услыхал молебным сердцем.
Пётр пастве рассказал, где косточки святые…
В какой реке среди окрестных гор.
В смятении святом
Все вышли за Петром
И, обойдя дозор,
Увидели сияющий узор.
Они светились мучеников мощи.
Мельчайшие сквозь мертвенные толщи
Ночной воды –
Все до одной видны.
Их все собрал, и схоронил народ.
И пастырь Пётр приход благословил.
Чем эту память в душах заронил,
Которую с тех пор из уст в уста,
Из рода в род народ передаёт
Во славу пострадавших за Христа.
24-25.03.20