Вяч. Океанскому
Как сказал бы Генон или Шпенглер, дружище,
Русский мир есть равнина, да только просвищет
Ветер в поле, а там – и снега, и кресты,
Пустота, пустоте, пустотой, пустоты…
И никто не взойдёт, и никто не отыщет
Тот костёр, у которого греешься ты.
Мы росли из пространства соляриса, зоны,
А потом оказались в пространстве озонной
То ли просто дыры, то ли выстрела в
Оскудевший висок золотой головы,
И никто не вернется из тьмы похоронной,
Не возляжет на пир среди сочной травы.
И на чёрном погосте над мёртвой Россией
Мы пируем как гости чужие бухие,
И не Шпенглер с Геноном, ни Ницше, ни Лейбниц:
Пой ли, пей ли, упавших ль – полей, ниц
лежащих, а все без Фавора они не
возвратят на в объятья, в отверстия лиц.