Я закрываю двери, я устал.
Музей закрыт, став склепом, умер зал.
Но... нет же! Нет! Средь шорохов и скрипов
вдруг ощущаются шаги.
Их поступь, словно птичьих вскриков,
в безмерной пелене зари
едва ли различима.
И образ зыбкий в сумерках заката
овеян холодом, и тайной - дата
отверженной, мятущейся души.
Хранитель времени - затворник?
Иль раб свобод - мечтающий в тиши?
Архангел - чистых душ поборник?
Привратник - сберегающий ключи?
Её судьба, средь нас, незрима.
И средь миров, в любви творимых,
отыщется пристанище в ночи,
и наледь исчисленья рока стает,
и растворившись в бездне бытия,
вернётся с эго, жизнью воссияет,
восстав мгновеньем длительности - Я.
Навеяно. «4. Неведомый Петербург» (Гавриил Тишков)