...Я днями шел по гари помертвелой,
И в прахе по ночам я спал,
А по утрам изящной изморозью белой
Преображался судорожный пал.
Так бывший лес встречал лик солнца медный,
В глухой надежде как-нибудь опять
Вернуть исконный вид свой заповедный
И в остовах деревьев удержать.
И в духе чудилась мне Мать зверей лесная,
Когда пригоршнями я грязный иней ел,
Когда следил от края и до края
Застывший танец тенью ставших тел.
Она простерлась в боли и остуде,
Глаза текли, огромные, без век,
Чернели многочисленные груди,
Наполовину вплавленные в снег.
По голому обугленному телу
Нечеловечья пробегала дрожь,
Я слышал стон, в моем уме гудел он —
На стон самой земли он был похож.
Я видел смерть ее, я вижу и поныне —
Слепящий медный диск и коловерть
Стволов, чернеющих по белизне пустыни,
Себя, заблудшего, увидевшего смерть.