"Они не видят и не слышат"
Рассвет.
И солнца луч, пробивши неба пелену,
Низвергся наземь, быстро пробуждая
Во сне блуждающую, как в плену,
Всю жизнь. И вот листва густая,
Чуть дёрнувшись под первым ветерка порывом,
Вдруг запылала зеленью своей.
И сразу же: "Скорей-скорей-скорей!", -
Повыползали люди из нарывов.
Несущиеся кто куда, те тараканы,
Как видно с высоты,
Полуслепы да смотрят мало -
Не видят утра красоты.
И, тем не менье, продолжает небо,
Раскрывши занавес больших и кучных туч,
Великий свой спектакль, совсем не ведая,
Что никому не нужен луч.
И синие воздушные моря,
Лазурный небесный карниз
Вдруг стали близко:
На землю скинув якоря,
Они пали вниз.
Обелиском
Возвышается одинокий дуб,
Купающийся в солнечном душе.
Он стар уже, чёрств он и груб,
Но знает он: жизнь смерти лучше.
И живёт он, грубея, черствея,
Но купаясь в дожде иль лучах,
Чтобы, вспомнив о нём, ветер веял:
"Да, он жил, когда гнил, когда чах!"
Небосвод уже розовеет:
Догорает небесный очаг.
Уплывая, с надеждою молвит он: "Чай,
Кого-нибудь ещё да согрею"
Постепенно темнеет всё разом,
Заползает в щель человек,
Не поведя своим глазом
На закат, как не вёл на рассвет.
Всё колеблется чёрную жижей,
Вдруг капнувшей на киноплёнку.
Во тьме лежат крыши,
Небо чуть дышит -
Потёмки.
"Они всё видят и всё слышат"
1
Рассвет.
И солнца луч, пробивши неба пелену,
Низвергся наземь, вгрызшись в слой бетона.
Картонный мир разорван был. Клочки,
Что крылья ангела, опав, коснулись пола.
Раздался рокот, словно львиный рык,
Гремя из пасти чёрного от тучек неба,
Проник во всё живое, как иголка в вену,
И каждый лист, и каждый лепесток поник.
2
Поднялся столп большой, как башня Вавилона,
И сотни стоп пошли к тому по пашне обгоревшей.
Народ столпился у зиявшей крупной бреши,
Ведущей вглубь земного лона.
3
Глубокая широкая воронка -
Дыра в форме луча
В груди планеты,
Которую заполнить может только
Поток людских речей,
По силе равный ветру.
4
Событье обсудив за краткий час,
Народ решил уйти, договорившись,
Что этот миг забвенью подлежит,
Что взрыв и кратер станут впредь такой же
Обыденностью,
Точно голубое небо.
5
Однако небо после этого момента
Под властью чёрных туч осталось.
Тяжёлых туч.
Свинцовых туч.
И скрученных, подобно пищевому тракту.
В кромешной тьме, что ротовая полость.
Спустился дождь, всё разъедающий,
Как кислота внутри желудка.
Едкий дождь.
Липкий дождь.
И, превратившись на земле в большие лужи,
Он начал всё в округе переваривать.
6
Люди договорились не обращать внимания -
Люди не обращают внимания.
Люди не обращают внимания.
Люди не обращают...
7
И после смерти человеческой
В костей пыли
И разложившихся останков,
Заполонивших собою каждый край Земли,
Вдруг началось какое-то движенье.
И солнца луч, пробивши грязь из плоти,
Поднялся вновь на небо после акта приношенья жертвы.
Раскрылось нёбо, принимая сына.
Ветром
Несло по миру весть освобожденья.
Остались только гниль и прочья гадость.
Теперь свободен дух. Пуста тюрьма-скелет.
Светлая радость.
Чистая радость.
Рассвет.
"Человек без луча"
Рассвета нет, луч не пробьёт твердь неба.
От ядерной зимы пал вечный хлад на Землю.
Под слоем пепла и руин, в глубинах, в самых недрах.
Таится человек.
Ждёт света человек.
Когда-то столь давно, что не припомнить точно,
Разрушен был наш мир, казалось, прочный.
Теперь окутан мраком он и вечной ночью.
Покойся, человек.
Нет света, человек.
В глубинных городах стоят из ламп большие своды,
Энергию дают которым рек подземных воды.
Турбины крутятся. Всё крутится так годы, годы, годы...
Дай света нам!
О, дай нам света, Боже!
Колеблется всё вязкой чёрной жижей,
Которой мир теперь на память впредь увенчан.
Под полом, слышно,
Скребутся мыши.
Потёмки вечные.
"Луч без человека"