За аборт ее бранили. Ночью плакала.
За спиною материли, лезли с драками.
Имя Господа твердили, чтоб покаялась.
Проклинали, говорили... Сердце маялось.
И никто ее за грех спросить не пробовал.
Не от сладостных утех рассталась с Богом-то.
Трое пьяных осквернили без согласия
И оставили на память след участия.
От того, что сирота, никто не кинулся,
Даже опер на допросе оскотинился.
Телефон ее просил, смотря с ухмылкою,
Потерял честь офицера за бутылкою.
Ей уехать бы отсюда от бездушия,
Плачет горько в одиночестве ненужная.
Все в округе тычут пальцем, издеваются,
А душа болит от ран и задыхается...