Однажды в замок мрачный и угрюмый
Был пленный навек заключён.
Кнутом побиваемый, стражей гонимый,
В башне закован был он.
До последнего дня, до последнего часа
В башне он должен сидеть.
И страшную кару в таком заключеньи
Узник был должен понесть.
За что наказуем, за что провинился,
Узник теперь не узнает.
Знает лишь то,
Что, стражей влекомый
Он до тюрьмы дотащился.
Темница его на самой верхушке,
Нет в ней ни стен, ни крыши.
Издали видны ему лишь леса макушка,
Да гнёзда на шпиле летучей мыши.
Сидит так узник, не шевелясь,
Сидит и лень, и ночь, молясь.
А сколько лет ему,
А сколько лет,
Ведь он, наверное, немолод?
Вы ошибаетесь, ему немного лет,
Просто сморил его голод.
Ему ведь отроду не больше двадцати,
Он мог бы столько подвигов свершить!
Но теперь не стоит ему куда-либо идти -
Удел его - в цепь закованным быть.
Так сидит,
Не взирая,
Что солнце палит,
Что мороз стоит,
Это ему не мешает.
Он думает много,
Стихи сочиняет,
Луне серенады поёт.
На кандалы свои он не взирает,
Лишь Богу псалмы воздаёт.
В жару ему жарко,
В холод дрожит,
Казалось, откуда же сила?
И всё же не к нему смерть бежит,
Не для него разрыта могила.
ВОроны его клевали поначалу,
И голуби били крылом.
От них жестокости такой печальной
Никогда не ожидал никто.
Но пленник терпеливо всё сносил,
терпя и муку и боль.
Он им однажды отломил
Половинку хлеба своего.
Он этот кусок раскрошил
На обжигаемом солнцем колене,
А потом он ещё, он ещё отломил,
Почти весь хлеб отдав им. ь
Птицы съели
И улетели,
Много дней не видел он их.
А потом они вновь
Вновь к нему прилетели,
Махая быстрее крылом.
Они спешили, очень спешили,
Они летели за моря.
Они своровали или купили
Ему - дня него, как друзья.
Они прилетели,
Они обласкали,
Узника своим крылом.
Они принесли,
Они всё отдали
Лишь за то, чтоб рукой он погладил потом.
А пленник несчастный
Вдруг снова свой хлеб разломил
Тысячу кусков - тысяче птиц -
Он хлебом их всех одарил.
И птицы ели, долго и жадно
Тот маленький кусок,
Что узник рукою дрожащей
Не дрожа, отдать им смог.
Никто теперь не знает,жив ли он ещё,
Может быть, он умер, может, проживёт ещё.
Одно я знаю точно, что стоит знать нам все,
Тот узник, если умер, не умер насовсем.
В сердце твоём, и в душе
Вечно жить будет он.
Сколько лет не улетело б,
Ты будешь вечно чтить его закон:
Даётся сила умеющим прощать,
Поэтому не стоит сердце
Для милосердья запирать.
25/08/200