Я устал на работе.
И как всегда, ровно в десять
возвращаюсь домой из бетонно-прокуренной плесени,
располагаюсь на красно-зеленом пледе,
вспоминаю из-за него об умершем деде.
И нежно, с любовью,
с непочатым вагоном чувств
ковырять свою дырку в душе берусь.
У дыры моей милое женское имя
(И пусть это звучит некрасиво и необратимо),
я его между губ беззвучно прокатываю
и движением языка себя дико изматываю.
У дыры в моей светлой душе не срастается край
от того, что я так усердно ее ковыряю.
И она иногда издает смехотворный свист,
когда я бегу от себя, отдаваясь ветру.
И дыра моя - это еще одна жизнь,
принесенная мной богам в бесполезную жертву.
Перед сном я к дыре прикладываю любимую.
Она думает, что душа моя просто ранимая.
Она не видит дыру. Или делает вид.
Поэтому по ночам так спокойно спит.
А я знаю, что в эту дыру не впихнуть другого.
Хоть и пытаюсь ее сделать больше снова и снова.