старые птицы, не люди, что стало не важным склонили головы перед изгоем взломавшим условности
бред звучащий с вершины экстаза рассеялся медленно нити саднили в местах прикрепленья, а далее путались
пресс скорбящих антогонистов корежил устои
закаты цеплялись за край эскапизма и наземь сбивали собой ненужные жили мгновенья потом размывались загадки решались теперь мимолётом почти безболезненно
бес болезни первейших и ярких сдавался внаём
результаты ломали процесс, исступленье
сменялось покоем
борьба любая кончалась томленьем в печах эгоизма усталых вообще отличали не сразу от пепла и копоти
бас поставленный злил и тревожил вплетаясь в спектакль
об утятах так падких на кайф от абьюза писались сценарии
двор что птичий что скотный в восторге взрывался овацией
счастье казалось удобнейшей вещью и всяк сожалел что не вор