- Не бойтесь заразиться от денег, они не кашляют, - сказал Костик Деци-Белов знатной поэтессе Регине Самосваловой, стремившейся открыть в Космосе бутылку Советского шампанского и своего гончарного тела после объявления коронавирусного карантина.
Предугадав её бесхитростное желание, Костик щедро отсчитал ей стопку столичной водки с малосольным впридачу.
Хочет легко отделаться шельмец шоколадной плиткой в ванной, заметила про себя Регина, ничего ему при этом не возразив.
Думая, что совсем недавно он прекратил писать ей любовные послания в Стихи.ру, преждевременно очнувшись от летаргического сна, в котором ему снился многофаллусный Чёрный континГент с невправленной пупочной грыжей Западной Африки где-то в безрудных горах Сьерра-Леоне, Регина немного успокоилась.
Там на блошином рынке крутого перевала недоступного с невероятным Костик приобрёл пиджак в стоклеточную дымовую шашечку с брюками без отворотов в перемежающуюся пограничную полоску, дабы шеголять у Кентерберийского забора крови, названного так в честь отрубленной головы святого мученика Томаса Бекета, чьи мощи покоятся на юго-востоке Англии, в графстве Кент, а не в Лондоне вдоль пористой Пемзы, как предполагала самоуверенная Самосвалова после объявления Брексита в Стране туманного Альбиона.
Она не знала, что Берлиоз (автор её любимой Фантастической симфонии) поскользнется на трамвайных путях, на которые Аннушка пролила масло, и попадет под трамвай.