Я в годах шестидесятых
Нас покинувшего века,
От врагов уйдя проклятых,
Жил в Чечне в сени Казбека.
С неба туч созревших гроздья
Ледяным клинком срубая,
Он берёг меня как гостя,
От неправды защищая.
Но имел я там однако,
Кроме мудрого Казбека,
Одного ещё кунака –
Не гору, а человека.
То был юноша-чеченец,
И в том времени проклятом
Я, невольный отщепенец
Средь «своих», ему был братом.
Дети вольные природы,
Духом барсы, а не овцы,
Силой внутренней свободы
Стали мне по сердцу горцы.
Их завидуя свободе,
Заменяющей коварство,
Думал я: «Свободней, вроде,
Быть им, если б государство
Создали они когда-то,
С князем в царственном величье!..»
Я спросил об этом брата,
Он же мне ответил притчей:
«В прикавказские долины
Раз пришёл народ незваный,
И бежали осетины
В горы (звали их аланы).
Многочисленный, жестокий
Враг держал народы в страхе,
И тогда на круг широкий
Собрались мужи-вайнахи.
А вокруг столпились скалы,
Словно каменные люди.
И спросили аксакалы:
– Что, мужчины, делать будем?
Чтобы были мы едины,
Поклянясь чалмой Казбека,
Свято чтя его седины,
Изберём себе мы бека,
Князя, кто, повелевая
Нами, отразив невзгоду,
Независимость спасая,
Взял бы с нас ясак – свободу?
Иль, мужчины, вам угодно
Жить без князя? Кто нам скажет:
Лучше ль лично быть свободным,
Но страшась угрозы вражьей? –
И пошёл по кругу ропот:
Все судили да рядили –
Кто-то тише, громче кто-то –
Верных слов не находили.
И тогда какой-то горец
Вышел в середину круга,
В споре явный миротворец,
Тот, кто в споре ищет друга.
Был в чудесной он черкеске,
Из заморской сшитой ткани,
С газырями в дивном блеске,
Но… без пояса на стане…
Вместо пояса верёвка
(Словно крик последний моды!),
Нет, не в стан, – казалось, – ловко
В шею врезалась свободы.
И тогда из середины
Хитровато, но не дерзко,
Горец всех спросил: «Мужчины,
Люба ль вам моя черкеска?»
Тут уж с места все привстали,
Одобрительно кивая,
Стали цокать языками,
Восхищенье выражая.
Но затихли комплименты,
Совершили остановку
Языков аплодисменты:
Разглядели все верёвку!
Шум, смущение в народе,
Словно Терек мчится в плеске…
Горец молвил: «Как, подходит
Эта вещь к моей черкеске?»
– Нет! – тут все сказали с ходу,
И ответил горец только:
«Так и нашему народу
Не подходит князь нисколько!»
И приветствовало стоя
Те слова собранье, к счастью, –
Человеческая воля
Несовместна с чьей-то властью!
28-29 марта 2020 г.
(21:32-0:40).
Москва.