Стоп. Стоп. Стоп.
Мы опустились на дно или только что трогали облака.
Гнев по вискам от пульса в глазах, потому я летаю до потолка.
Набери мой номер. Ты его не забывала. Не осталось, ни чести, ни страсти.
У меня не было выбора. И я уже не человек, я животное с кровью у пасти.
Стоп. Стоп. Стоп.
Что-то не так. И комок у гортани я вновь не могу дышать.
Нет, ты не можешь помочь. За душой не гроша. Я прошу тебя не мешать.
Запрещено для блохастых щенков выходить из питомника к солнцу,
скалятся зубы и больше они не протянут калеченых лап незнакомцу.
А теперь отвлекись на миг!
Дать им разом эффект, это гистамин.
И пусть отстроят мир. Дай им пластилин!
Но я не в силах подняться и остановить...
Утопи свою рожу смелее в экран.
Лезем в новую кожу, как в детских домах.
Я пишу, что бы промыть уже тысячу ран.
Еле-еле дышу, как ржавеющий кран.
Будем вместе копать монумент, как пример.
Но за каменным сердцем кроется талость всех вен.
И пора бы все вырвать и кинуть в конверт.
И покинуть проспект. Казино-это Верн.
Мы сбежим из приюта от чистого зла,
нас не кормят, не гладят, и сеют в нас страх.
Я угрюм и ослаб, я слишком устал.
Мы сбежим из приюта раз будка пуста.
И птиц перелет все так же стремятся добраться по ближе к теплу.
Но прошу мой бумажный попутчик:
верни самолетик на площади из маминых рук.
И свободу даруй! Но не выпрашивай: орден,
Владения, дома за сотни заслуг.
Они ждали весну. Они ждали весну.
Они ждали чтоб заново дома уснуть.
Дикий крик. Они выдадут стук
и по небу летят облака-корабли.
Где контрольная точка? В порту,
где пираты собрали две сотни мортир.
Рядом ты сдохла! Но вовсе не это меня разрезает опять изнутри.
Косяки потянулись к теплу, но в итоге тут каждый остался один.
Богом послан себя бичевать,
и уже не стереть эту картину маслом.
Какой ты артист?!
Ты тут только лишь цирк!
Пеннивайз, нам устроит разительный праздник.
И только тебе в лицо скажут: "окстись!"
ты увидишь, как снова теряют насыщенность краски.
Подходит к концу наш обряд, но мы снова с пустыми руками.
Эх, похоже все было напрасно.
И объявят торжественный глас
у кейкорда стою и читаю с стигмат.
Перебивает меня и нервная родина мать
воспевает те песни во благо стране.
Седина,
но она не постарела,
вернувшись сюда к неприличию
правил и сводов.
Как добраться скорее поближе к сердцам горожан
на плацкарте или автостопом?
Как, я задыхался под этим огнем.
Рыболов наблюдал за картиною жадно.
Ложись на диван и будто рыба об лед
разбивайся об рамки паршивого жанра.
Мы снова упали под лед,
но почему-то ответа мы даже на дне не нашли.
Мы опять наблюдали,
как вшивый койот разрывал из-за голода тону пушнин.
Мы зрителей чтим, но пора подниматься,
что бы ограничением не стал этот мир.
И я опять собираю 16bars
и в пепел и пыль превращается лир.
По закону искусства, творца оригами,
дошел до конца без воскресных акции.
Был честен и вежлив со всеми врагами
ломая законы на уровне фракций.
А судьи молчат и мычат, как коровы
опять выливая немой негатив.
Знаю! Я виноват! Я чудак и подонок!
Но только позвольте мне все объяснить.
Только дайте мне шанс или дайте мне повод
в финале разрушить все талые льды,
и позвольте мне освободить этот город
от медикаментов и пресной воды.
Мне надо все вспомнить. Братишка, прости,
но тебе не по зубам высота этих башен.
Хотел бы все вывалить разом, окстись
я поберегу себя до откровения падшим.
Новая доза. Паршивая ломка.
Я больше не буду рубить с горяча.
Но пора мне решить эту головоломку
и выкинуть клетку, что бы начать.