"...ибо много званых, а мало избранных."
ев. от Матфея.
Льдина, сорвавшаяся, охнув, с крыши,
ломает ключицу прохожему, как пальцы - спичку.
Лучше быть званым, чем вовсе лишним,
погореть на добре, оказаться с поличным
взятым суровостью приговора
веку, в желчь перо макать, поминая
Родину; басом ли, тенором петь, но - вне хора,
даже догадываясь, чем кончится посевная:
мира - руинам домов, надежды и блага -
тому, что принято называть человеком.
Терпеньем, равным терпенью бумаги
довольствуйся, к исходу дня - ночлегом.
Март осторожничает, попугивает гололёдом,
да и Нева не вздулась, как вена под иглами новых
прорабов кайфа.
Солидарность с горем чревата такою свободой,
что напрочь рвутся струны души эоловой арфы.
И ты тычешь пальцем в дневное небо
и уверяешь встречных, мол чуешь млечность
его звёзд, и не просишь за это хлеба.
Твои козыри - доверчивость, опрометчивость и беспечность.
И, если глубже копнуть,- тебе нет нужды в их ответе.
Ты спешишь эту тайну предать огласке, едва похитив,
у кого - непонятно, что был,
был и есть свидетель
сотворению мира, а там - как хотите.