Вишнёвые ветки касаются крыши,
Всё ждут, чтоб хозяин на улицу вышел.
Ну, или хотя бы взглянул на них с лаской
В окошко, давно не видавшее краски.
А он только бродит по дому устало:
С тех пор, как хозяйки любимой не стало,
Мир будто бы выцвел, как старое фото –
Ни кушать, ни пить, ни дышать неохота.
Лет 70 вместе прожИли бок о бок,
И лишь перед нею был кроток и робок
Когда-то весёлый, плечистый, речистый
Гвардеец-ефрейтор, служивший танкистом.
Году в 45-ом уже под Берлином
Попала на мины их бронемашина.
Друзья боевые погибли на месте,
Он выжил: молились и мать, и невеста.
Нет пальцев с тех пор на руках его крепких,
А жизнь началась, как в армейской учебке.
Привык, научился без них обходиться,
Тем более, рядом жена-мастерица.
Теперь её нет. Дочка далековато.
Без мужа, одна. И живёт небогато.
Зовёт всё к себе. Да куда ж он из дома,
Где жизнь прожитА, всё до боли знакомо?
К стене подошёл. Здесь висит при параде
Военный мундир. Ярко блещут награды.
За орденом каждым, за каждой медалью
Отчаянный подвиг с оттенком печали.
Коснулся культёй дорогого металла,
Скупая слезинка в морщины сбежала.
Вновь вспомнил события, страны и числа,
Как будто вчера только шли через Вислу,
Друзей фронтовых незабытые лица,
Бои в четырёх европейских столицах...
Вздохнул. Постоял. Что-то холодно очень.
Октябрь на дворе, и морозные ночи.
Поправить бы печку – дымит так нещадно,
Что в доме обои менять уже надо,
И газ на исходе – пустые баллоны…
- Да что это я? Только стоны да стоны…
Поджёг неуклюже, как смог, сигарету:
- Ведь я-то живой, а друзей моих нету.
Конечно, в селе обо мне вспоминают,
Но чаще на праздник – 9 Мая.
Опять неспокойно. И, кажется, слишком,
И снова встают под знамёна мальчишки
Отчизне помочь не словами, а делом,
Чтоб мир защитить даже собственным телом!
Дай Бог, чтоб по совести время сверяли!
Дай Бог, чтоб друзей боевых не теряли!
Чтоб на справедливость и здравие мира
Направлены были все ориентиры!