***
Здравствуй, старая Бастилия...
Горит камин, и бродят слуги.
И рядом с ним король Луи.
С головой своей на блюде.
И с кислой миной я сижу,
И ответь мне Боже, почему,
Вновь на рожу я твою смотрю?
Я ждал тебя, король Луи.
Я весь в твоей был власти...
Но жажда к шалостям, проказам
О себе вдохновляет говорить...
Как вдаль манили перси ждущие девиц,
Что исполнить готовы были
Самый странный мой каприз...
Но все в мире изменилось этом,
И новая луна на нас глядит.
Смотри как мускулы напряжены,
И лихорадочно блестят глаза.
Как будто мы с тобою на дуэли,
Но сердце вновь охвачено тоской.
И вот я снова, и вот опять
Твои пьесы и новеллы
Измученный ласкает взор.
Средь призраков Европы, средь руин
Я вечный пленник твой...
Но также твой я господин.
Здравствуй, старая Бастилия...
Твоих хладных стен остов
Я возлюбил. Ведь много тут
Провел когда-то я часов...
Где "Сто двадцать дней Содома"
Были найдены в тюрьме.
Чего ты ждал так долго,
Чего боялся, Донасьен?
И ад был пуст, все бесы здесь.
Они гонялись за тобой везде.
А я устал, присел я отдохнуть.
Но никто не догадался ведь,
Что свой самый главный туз
Ты спрятал в рукаве...
Пока сидел я в этом склепе,
Плодила тишина сомненья.
И чувства сложные довлели
Над кипевшим разумом моим.
Стояли пушки в амбразурах,
Со стен стекала плесень...
И тяжкие раздумья морщили мой лоб,
И было больше все нахмурено чело,
Стяжая мысли эпикурейца.
Ко мне обращались солдаты
Не иначе, как "подлый либертин".
И под грохот канонады
Я наполнялся гневом,
Из-под нависших гильотин
Я изрыгал проклятья небу
И тебе, король Бурбон...
А метель там бушевала за окном,
Пока писал, черкал пером.
Сидел и взращивал упорно
Свой тихий сад маркиз де Сад.
И превращал его потом
В свой тайный сад порока.
Ты играл всегда ва-банк
В этой банке с пауками.
Где под нос гнусаво напевал:
Веселый март, веселый март...
В декаду ветров и дождя
Закончил я "Эжени де Франваль".
Ты поставил все, но проиграл.
И не вернуться вновь в Прованс,
Не испытать там новых чувств.
Все, что хотел, ты все сказал,
Теперь мой черед, маркиз де Сад.
Здравствуй, старая Бастилия...
Стены эти меня давно простили,
И помнят все, что я забыл.
До сих пор в этих стенах
Правит старый порядок...
Этот год на урожай был щедр,
Плесни-ка мне немного яда.
Наполни мой бокал, слуга.
Дай-ка мне хлебнуть вина,
Чтоб забыть здесь обо всем...
Где этот негодяй Латур,
Которым ты так дорожишь?
Я уважаю лишь твой труд,
Но отношенья не изменю...
Арестовать тебя бы снова,
Но ты ведь снова убежишь...
И всепоглощающая страсть
Сквозь этот ад Бастилии
Тебя сжигала и вела.
И вдаль тебя влекла
Абсолютная свобода...
И тебя, посланца рока,
Неумолимо разрушала.
Море страсти. Холст и масло.
И этот запах белых лилий...
И вдаль тебя манили
Взгляды волооких дев,
Что готовы окунуться были
В огонь сжигающий утех.
Толп народных ликованье,
И старый добрый Шарантон.
Картины грез. Фривольные виденья,
Весь этот пестрый калейдоскоп.
Где весь в противоречьях и сомненьях
Сидел король, ногой качал,
И пил горячее вино...
Что видел ты в своем воображенье?
О чем ты думал, Донасьен?
Меня все терзают сомненья,
А так ли я с тобою поступил...
Из окна бойницы виден сад,
Куда глядел с мечтою ты в глазах.
Твой сад не здесь, о нет!
Он - нижний круг Дантова ада.
И ты нырнул в объятья града Лимба,
Ты с вершины сбросился Олимпа.
Неси свой крест - крест арестанта,
Жестокий и развратный,
Мой старый друг Альфонс...
Ты послушай в этот раз,
Что скажет тебе Луи Бурбон.
Твой подлинный монарх,
Твой последний король...
Я здесь уже ничего не жду,
Но мысли скачут, они жаждут
Открыть ларец сей мудрости духовной.
Не вспоминай ты избиенье арестантов,
Речи гневные судей и девятый термидор...
Как получал свои удары плеткой,
Когда стоял там за решеткой;
Где совершенство психологии
Превратили в старый гадкий анекдот...
Забудь про гильотину,
Забудь про Сен-Лазар.
А вспоминай про все, что было...
Про все, что написал.
И воспой, воспой, птенец Содома
Свой самый страшный грех - любовь.
Все вернется на круги своя,
Вон пробил час моей судьбы:
Ждет меня палач, и полночь стонет,
Се ля ви и ноблес оближ, мне пора.
И кошмарной тенью из-за угла
Выйдет скоро призрачная свора...
Вон бьет в набат, зовет Конвент
Сын торговца и стукач Жан-Батист Друэ.
Это значит скоро Франции закричат виват!
И что мне вновь идти на эшафот...
А ты ступай в свой сад, маркиз де Сад.
И проси Отца простить содомские грехи,
Простить весь этот плебс, народное село
За разгром и взятие Бастилии.
Пусть за это за все, и за белые лилии
Отдувается потом Наполеон.
Ты не вспоминай холодный август,
Когда горели все бумаги.
И блистал французский театр
В твоей тени, тот самый Франсез Комеди.
Пламенели ярко трехцветные кокарды,
И была свергнута монархия...
Сия уютная тюрьма - теперь твой дом...
И проси Отца, маркиз де Сад,
Гнусный мелочный буффон,
Чтоб снова встала прачка та,
Прачка у окна. И обнажила свой подол.